Сегодня привычной стала формулировка: президент — гарант Конституции. Эти слова давно уже воспринимаются как синонимы. В письменной и особенно в устной речи под термином «гарант Конституции» подразумевается титул «президент». Итак, гарант Конституции. Но какой Конституции?
В Казахстане, как и в других бывших союзных республиках, получивших государственную независимость, первое время продолжала действовать прежняя, советская Конституция, принятая еще при Брежневе. Вот вам остатки прошлого, о которых шла речь выше! В ней, образца 1978 года, и быть не могло ничего, что хотя бы отдаленно напоминало современную формулу, кто является гарантом Основного закона. Не могло же быть написано, что этим лицом является, например, первый секретарь ЦК компартии республики. Да, в конституциях провозглашался принцип народовластия в лице Советов депутатов трудящихся, но фактически не они осуществляли полноту власти. В стране всем управляли комитеты КПСС. Их место и роль в политической системе были закреплены соответствующими статьями Конституции СССР и конституций союзных республик. Но в марте 1990 года по инициативе Горбачева эти статьи были исключены из Основного закона СССР, а затем и из республиканских конституций. Учреждение института президентства было отнюдь не данью моде. Предпринимая такой ответственный шаг, Нурсултан Абишевич осознавал, что этим изменяется не только форма государства, но и природа самой государственной власти. Поначалу его даже несколько коробило новое обращение «господин президент», пришедшее на смену привычному «товарищ первый секретарь ЦК». Правда, во время зарубежных визитов его называли «господин», но ведь того требовал дипломатический протокол. А тут у себя...
В общем, приходилось привыкать к новым процедурам общения и в личном плане, что тоже было психологически нелегко. Рассказывая о мотивах вступления в мировой президентский орден, Нурсултан Абишевич подчеркивает свое решение не стремлением не отстать от соседей — он почти всегда был впереди них. В данном случае все объяснялось сходными обстоятельствами, в которых оказались и Казахстан, и другие постсоветские республики. Прежде всего требовалось укрепить исполнительную власть. Она за годы горбачевской перестройки была если не полностью разрушена, то уж точно значительно ослаблена. Везде верховодили депутаты. Они нещадно критиковали все подряд, кормили народ щедрыми обещаниями, которые на поверку оказывались пустышками. А рост цен, инфляция, дефицит, снижение жизненного уровня неуклонно продолжались. Надо было остановить углублявшийся экономический и политический кризис, не допустить дальнейшего обострения межнациональных отношений, наладить действенный контроль над реализацией законов.
Представительные органы власти погрязли в словопрениях, выяснении отношений, бесконечных спорах о прошлом и будущем. Короче, нужен был такой государственный орган, который бы встал над распрями, взял бы разлившееся половодье в гранитные берега, чтобы оно потекло в полезном для народа направлении. Такой орган появился. Знал ли Нурсултан Абишевич, что в связи с этим предстоит многое менять в действовавшей тогда Конституции? Безусловно, знал. Более того, в своей инаугурационной речи после всенародного избрания Президентом Республики Казахстан обозначил главные направления будущих изменений.
Во-первых, сформировать вертикальные президентские структуры, что должно придать стройность системе управления исполнительных органов. Во-вторых, трансформировать Верховный Совет республики в профессиональный парламент, что связано с необходимостью значительного сокращения депутатского корпуса и разбухшего аппарата местных Советов. В-третьих, поддержка политического плюрализма наряду с безусловным запретом деятельности партий и движений, проповедующих экстремизм и национальную рознь, сепаратизм, направленный против территориальной целостности республики. Это только три направления, но они — главные, ключевые. Впрочем, таковыми являются и другие, обнародованные им как во время инаугурации, так и в его известных статьях того периода.
Две из них — опубликованная в 1992 году «Стратегия становления и развития Казахстана как суверенного государства» и в 1993 году «Идейная консолидация общества как условие прогресса Казахстана» — стали абрисом будущей страны, его мечты о ее государственном устройстве. Впоследствии биографы Нурсултана Абишевича назвали эти труды прологом его «Стратегии “Казахстан-2030”» — концептуальной модели развития Казахстана до 2030 года.
Но вернемся к первому году обретения Казахстаном государственной независимости. Ну как тут не вспомнить одну старую китайскую поговорку. Когда кому-нибудь хотят пожелать неприятностей, говорят:
— Чтоб ты жил в эпоху перемен!
Переходный период, который в Казахстане начался в 1992 году, принес людям немало тяжелых испытаний.
Закрытие предприятий, постоянные задержки с выплатой зарплаты, безработица, длинные очереди за хлебом, пустые магазинные полки, массовый отток населения...
В политическом плане троевластие (президент — ЦК партии — Верховный Совет) сократилось на одну единицу и стало двоевластием. Компартия была распущена и трансформировалась в новую Социалистическую партию. Правда, на власть она не претендовала и смиренно созерцала происходившее. Но Верховный Совет продолжал вставлять палки в колеса рыночных реформ. Да и депутаты Советов других уровней тоже всячески тормозили инициативы президента. Стремясь выглядеть в глазах народа защитниками его интересов, Советы принимали решения о повышении заработной платы, увеличении и без того скудного бюджета расходов на социальные программы. Естественно, в условиях, когда казна была пустой, эти программы не выполнялись. На кого представительная власть возлагала вину? Конечно, на исполнительную. Между ними назревал серьезный конфликт. И по всему было видно, что его не избежать. Неужели и в Казахстане развитие событий пойдет по российскому сценарию? Ельцин ведь не остановился перед насильственным разгоном Верховного Совета с его расстрелом из танковых орудий и последующим заключением руководства парламента под стражу.