Тюркский мир с упоением читает детям байки про Ходжа Насреддина – по-казахски Кожанасыр. Это образ простодушного народного героя, доброго и наивного. А что будет, если вы прочитаете, что он, к примеру, готовил итальянскую пасту? Или купил автомобиль? Утрированно, разумеется, однако такие весьма нелогичные, с привкусом неувязки сюжеты встречаются в фольклоре. Когда фейки проникают в сакральное, скорее всего, это явный пример фейклора. О том, как все-таки различать подлинники в литературе, порталу el.kz рассказал казахстанский филолог Бекарыс Нуриман.
Фольклор
«Как известно, в английском языке folk значит «народ», а lore – «мудрость». Термин «фольклор» впервые предложил англичанин Уилльям Томс в 1846 году. До этого было принято говорить Popular Antiquities, то есть что-то вроде «популярных древностей». Если обобщить, к фольклору относятся обычаи, традиции, ритуалы, привычки, запреты, суеверия, эпосы, воспевания, песни, частушки, притчи, мифы, легенды, пословицы, поговорки и прочие народные наследия, все не счесть. Интересно, что у турок принято говорить не фольклор, а «знания народа». Во времена СССР вместо «фольклора» чаще употребляли понятие «народная литература». В независимом Казахстане ученые снова подняли вопрос терминологии, и вместо «союзного» выражения академик Сеит Каскабасов предложил более обширное понятие – возвращение к «фольклору», как в развитых странах. К тому же он сразу указал три описания нашего фольклора: 1) фольклор – древнее мировозррение и культура, наследие; 2) фольклор – частичка быта; 3) фольклор – искусство слова. С этим я полностью согласен»,- рассказывает Бекарыс.
Фейклор
Fakelore или псевдофольклор – это не подлинный, а сфабрикованный фольклор, представленный так, как если бы он был действительно традиционным. Этот термин может относиться к историям или песням, а также к фольклору, который переработан и модифицирован под современные вкусы.
Термин в 1950 году придумал фольклорист Ричард Дорсон. В своей работе для университета Чикаго он приводил в пример вымышленного ковбоя Пекоса Билла, которого в массовой культуре знали как народного героя американского Запада. Дорсон утверждал, что на самом деле Билл был персонажем писателя Эдварда О'Рейли из рассказов начала ХХ века. Это похоже на то, как если бы Алдар Косе вдруг обрел автора. Другими примерами Дорсона стали лесоруб Пол Боньян, тоже вымышленный персонаж, а также фейклор в сборнике рассказов Treasury of American Folklore некоего Бенджамина Боткина, по мнению ученого, они были написаны и названы фольклором в сугубо коммерческих целях – для увеличения продаж книг.
«Дорсон изучал теоретическое мировоззрение, он анализировал историю. Фейклор возник в Америке с определенной целью, его использовали для написания сказок и рассказов, раздаваемых взамен фольклорного наследия. Вы сами понимаете, что такое американская культура – в ней намешано все, поэтому это что-то вроде создания и сохранения нового, искусственного народного. Дорсон доказал, что фейки есть не только в Штатах, но и у финнов, у венгров. Фейклор хоть и возник довольно давно, только сейчас начал изучаться в тюркском мире, тем более в казахской науке», - рассказывает Бекарыс, который начал заниматься псевдофольклористикой во время докторантуры.
Бекарыс Нуриман говорит, «на Западе уже достаточно уделяли внимания этому полвека назад и пришли к мнению, что иногда изменение фольклора преследует идеологические, адаптационные или манипуляционные цели». Он приводит в пример работы знаменитого американского фольклориста Алана Дюндеса, который при проверке на подлинность ранних и поздних изданий сказок братьев Гримм, финского «Калевала» и стихов Оссиана под редакцией Макферсона обнаружил изменения в тексте, которые коррелировались с разными политическими ситуациями. То же касается и исследования Мехмета Барса по турецким сказкам под редакцией Зии Гокалп – агитация идей тюркского мира. Для Казахстана это ново, считает Бекарыс, по его словам «долгое время наши ученые взирали на науку с точки зрения соцреализма». Отличным примером он считает исследование американской ученой Маргарет Зиолковский, которая в своей работе Soviet Heroic Poetry in Context Folklore or Fakelore подмечает, что даже эпос соответствовал принятым тогда устоям. Каскабасов, в свою очередь, тоже пишет: «Советское правительство оставляло только то, что соотносилось с так называемой пролетарской культурой, не только с точки зрения кастовости, но и с точки зрения атеизма и интернационализма, поэтому многие слова и понятия, к примеру, о Боге, пророках, ангелах и пр. заменялись другими».
«Изучение чего-то начинается с сомнений и удивления. У меня это случилось в Турции, в Анкаре, куда нас во время учебы отправляли на стажировку с научным советником. Моим куратором стал заведующий кафедры фольклора университета Гази Оджаль Огуз. Я выбрал тот вуз по единственной причине: еще на первом курсе турки нам читали краткий курс по теории и методикам изучения фольклора, а мне хотелось еще больше углубиться в тему в их альма-матер. Просто то, о чем они говорили, фундаментально отличалось от советского наследия: от того, как мы в Казахстане относились к фольклору. К тому же, я ни разу не слышал о фейклоре и у меня возникли резонные вопросы, какая литература к ним относится. Это про удивление и любопытство. Второе касается сомнений: как-то я зашел на лекцию преподавателя казахского языка и литературы в Анкаре, его звали Ферхат Тамир. Он обучал иностранцев: позабавило, что по методичкам 80-х годов. Как сейчас помню, лектор со студентами разбирали текст, который назывался «Жиренше шешен». Разумеется я прислушался и заметил странную вещь: то, о чем говорилось в рассказе, совсем не вязалось с нашим бытом, временами наоборот противоречило. Это я, оказывается, нащупал фейк», - делится ученый.
По словам Бекарыса Нуримана, тот текст о народном ораторе, Жиренше, ни что иное, как выдуманная история авторов учебника «Қазақ тілі» от 1984 года издательства «Мектеп» (прим.авт.: речь идет о конкретном рассказе в конкретном учебнике, текст которого приведен ниже, это не значит, что Жиренше – фейк). Как говорит филолог, они, скорее всего, не преследовали цель вводить кого-то в заблуждение, «по смыслу краткого рассказа в 92 слова составители хотели описать находчивость Жиренше».
ТЕКСТ: «Бір күні Жиренше шешен ханның үйіне келеді. Ханның малайы қаз пісіріп әкеледі. Хан Жиреншеге:
– Бұл қазды маған, ханымға, екі балама және өзіңе бөл. Біреуге артық, біреуге кем болмасын. Дұрыс бөлмесең, жазалаймын, – дейді. Жиренше пышақпен қаздың басын кесіп алып ханға береді.
– Тақсыр, сіз біздің басымыз, сондықтан қаздың басы сізге болсын – дейді. – Хан ханыммен көрікті, бас мойынмен көрікті, – деп қаздың мойнын ханымға береді. – Мынау балаңыз, сіздің екі қанатыңыз, – қаздың екі қанатын екі балаға береді.
– Мен бас та емес, аяқ та емеспін, жәй орташа адаммын, маған қаздың орта денесі, – деп, қаздың бой етін өзі алады»
«В книге не указаны источники информации: откуда эта мифическая история взялась, кто, когда, где написал. Это важный момент, так как в любой литературе должны быть ссылки. В сети гуляет и другая, более живописная версия этого текста, но суть одна: мудрец должен разделить гуся по наказу хана. Вот что меня удивило и в некоторой степени возмутило: во-первых, Жиренше в казахском фольклоре был видной фигурой, а у нас дорогим гостям было принято резать как минимум барана, был ритуал «бас тарту», то есть оратора должны посадить на самое почетное место, төр, и вручить ему разделанную голову. Далее, казахи не разводили птиц, кочевники в основном занимались разведением лошадей и овец, редко – коров. Даже если допустить, что птицу добыли на охоте, крайне неуважительно было бы преподнести это гостям, тем более в ханском доме, это ж по сути царь, король. Это и по статусу непозволительно, смешно, абсурдно. Еще одним странным моментом я считаю само испытание Жиренше, сынау по-казахски. Его авторитет был незыблем, зачем такая издевка? Значит, изначально повествование нелогичное, шито белыми нитками. Как оказалось в итоге, это довольно известный рассказ Льва Толстого «Как мужик гусей делил». Данная сказочка была опубликована в 22-томном сборнике от 1982 года, то есть авторы учебника по казахскому языку должны были быть в курсе», - рассказывает про свой анализ Бекарыс Нуриман.
ТЕКСТ СКАЗКИ*: «У одного бедного мужика не стало хлеба. Вот он и задумал попросить хлеба у барина. Чтобы было с чем идти к барину, он поймал гуся, изжарил его и понес. Барин принял гуся и говорит мужику: «Спасибо, мужик, тебе за гуся, только не знаю, как мы твоего гуся делить будем. Вот у меня жена, два сына и две дочери. Как бы нам разделить гуся без обиды?» Мужик говорит: «Я разделю». Взял ножик, отрезал голову и говорит барину: «Ты всему дому голова, тебе голову». Потом отрезал задок, подает барыне: «Тебе, говорит, дома сидеть, за домом смотреть, тебе задок». Потом отрезал лапки и подает сыновьям: «Вам, говорит, ножки – топтать отцовские дорожки». А дочерям дал крылья: «Вы, говорит, скоро из дома улетите, вот вам по крылышку. А остаточки себе возьму!» – И взял себе всего гуся. Барин посмеялся, дал мужику хлеба и денег.
Услыхал богатый мужик, что барин за гуся наградил бедного мужика хлебом и деньгами, зажарил пять гусей и понес к барину. Барин говорит: «Спасибо за гусей. Да вот у меня жена, два сына, две дочери, всех шестеро, – как бы нам поровну разделить твоих гусей?» Стал богатый мужик думать и ничего не придумал. Послал барин за бедным мужиком и велел делить. Бедный мужик взял одного гуся – дал барину с барыней и говорит: «Вот вас трое с гусем»; одного дал сыновьям: «И вас, говорит, трое»; одного дал дочерям: «И вас трое»; а себе взял двух гусей: «Вот, говорит, и нас трое с гусями, – все поровну». Барин посмеялся и дал бедному мужику еще денег и хлеба, а богатого прогнал»
*Для создания общей картины был опубликован весь текст
Стоит отметить, что оба текста довольно схожи даже на непрофессиональный взгляд, лишь изменены действующие лица. После беседы с Бекарысом, можно прийти к таким выводам: если бы образ «мужика» из русского фольклора на казахском заменил «кедей» (бедняк с каз.яз, прим.авт.), текст был бы вполне обычным переводом; если бы заменили «тазша бала» или «Алдар косе», это можно было бы списать на адаптированный простонародный миф, коих гуляют тысячи; однако выдумка вокруг конкретной личности, имевшем вес в обществе, попытки домыслить быт, который был чужд целому народу, однозначно указывает на фейклор. Ссылаясь на Ричарда Дорсона, фольклорист Бекарыс Нуриман считает, что такие тексты должны помечаться как «литературное произведение или творчество» с указанием автора.
Фольклоризм
Фольклоризм также относится к изобретению или адаптации фольклора. Однако, в отличие от фейклора, фольклоризм не обязательно вводит в заблуждение. Этот термин подразумевает любое использование традиции вне культурного контекста, в котором она была создана. Впервые фольклоризм был использован в начале 1960-х годов немецкими учеными, которые интересовались использованием фольклора в туристической индустрии.
Здесь важно уточнить: до момента утверждения вымышленного фольклора фольклором, можно допустить, что это фольклоризм. Если же насильно или фальшиво прививать авторство народному наследию – фейклоры. Например, любое искусство, телевизионная реклама, начинания в этностиле, сказочные персонажи, даже академические исследования – это формы фольклоризмов. Сейчас пик популярности фэнтезийных романов, комиксов, графических романов и фанфиков. В них элемент искажения информации занимает центральное место как авторская задумка. Взять ту же серию «Ермек батыр». Комиксы выдержаны с национальным колоритом. Получается, если бы автор комиксов Мадибек Мусабеков вдруг начал доказывать и приплетать существование персонажа – это фейклор. А так, простой и понятный фольклоризм.
Инструментов манипуляции сознанием очень много, взять даже рассылки в мессенджерах. Что удивительно, фейки проникли не только в новости, но и в фольклор. Важность изучения фейклоров в том, чтобы составить правдивую картину мира и сохранить народную мудрость для потомков без изменений.