ИЗГНАННЫЕ ЖЕНЫ ДЕЯТЕЛЕЙ ПАРТИИ «АЛАШ»
После установления Советсткой власти, до середины 1950-х годов более 100 тысяч человек в Казахстане были отправлены в изгнания, четверть из них были расстреляны по разным обвинениям. Порой карательная номенклатура обвиняла в немыслимом.
Один из тех, кому пришлось пережить сложную судьбу Даир Абикеев, передавший Ахмету Байтурсынову свои переживания через супругу Гайнижамал: «Если кто-то и понимает что-то в этой жизни – то только он. Как мне избавиться от ярлыка японского шпиона, есть ли шанс оправдаться? Откуда же идет такая молва и как это прекратить?», изнывая от безысходности и уповая на помощь товарища.
Вместе с «врагом народа» сталинская тоталитарная система отправляла в изгнание и членов его семей как предателей родины, подвергая пыткам в лагерях. Особенно тяжела была судьба невинных матерей, которых не только разлучали с супругами, но и лишали детей...
Бадрисафа: Судьба, исполненная трагедии
Алашские деятели больше всех пострадали при советском тоталитаризме, который начался с голощекинского геноцида, затем продолжился сталинскими репрессиями. Тяжелым испытаниям подвергались и супруги общественных и политических деятелей. Верные жены не оставляли надежд и попыток найти ссыльных мужей хоть на самом краю необъятной России, чтобы разделить с ними их муки и страдания. Одной из таких безутешных спутниц жизни была Александра – супруга Ахмета Байтурсынова.
Александра Ивановна делила с ним все радости и горести не только в пору наступления советсткой власти, но и во времена царя. Сам Ахмет называл ее Бадрисафа. Историю об ее имени в своей книге «Истина об Ахмете» написал Самырат Какишев со слов самого Ахмета Байтурсынова: «когда мы пошли регистрировать наш брак, царское правительство не разрешило мне жениться на Александре, мол, невеста другой национальности. Александра тогда сменила имя на башкирское Падриса. И только после этого дали согласие на наш брак. А так ее настоящее имя – Александра».
Сведений о супруге Ахмета Бадрисафе очень мало. Жизнь в постоянных изгнаниях, тяжелая судьба сказались на ее здоровье – в последние годы жизни у нее появилась эпилепсия на фоне моральной истощенности.
Сейчас в музее Ахмета Байтурсынова в Алматы хранится сундук – безмолвный свидетель гонений и лишений. Когда-то Бадрисафе пришлось продать этот сундук, чтобы последовать за арестованным мужем. Через годы семья, когда-то купившая его, передала эту памятную вещь в музей, понимая бесценность реликвии.
Есть разные предположения о том, когда, где и как ушла из жизни Бадрисафа. По одним сведениям женщина, потеряв детей, похоронив мужа, умерла в одиночестве. Также говорят, что в 40-е года она пришла в дом престарелых и прожила там остатки дней. А другую версию можно найти в статье Назиры Жаримбетовой. В 2009 году в материале, опубликованном в газете «Егемен Қазақстан» она приводит воспоминания Есимхана Турлыбекова, рассказанные им самим:
«Это был конец 1945 года или начало 1946-го, помню, что одним зимним поздним вечером к нам домой пришел наш дядя – акын, переводчик Касым Тогузаков, которого мы, родные, звали Кәшу, рядом с ним была женщина, русская, исхудавшая. Попросил мою мать оставить ее у нас дома. «Капиза, это не женщина с улицы, она в опасности и в бегах, она жена нашего родственника, важного человека. Дайте ей жилья. Мне больше некому доверить ее судьбу, Капиза, я знаю, ты не дашь ей пропасть. Проследи, чтобы никто не видел ее и не забрал, сейчас никакой пощады к таким. Или изгонят, или расстрелят. Нужно потерпеть пока не станет легче. А там, поглядим как быть. Никому ни слова. Верю только тебе», сказал дядя и ушел в ночь...
... Так Александра прозимовала, а потом дождалась теплой весны рядом с моей матерью. Как только дома появлялись гости или намечалось мероприятие, мама прятала ее в подвалах нашей бани. Несчастная женщина, она проночевала в этом погребе не одну ночь. Пришла весна, потеплело, оттаяли реки, и Александра смастерила себе три удочки из волос хвоста коня. С утра до вечера она пропадала на берегу реки, ловя рыбу посреди деревьев...
Одним осенним днем 1947 года Александра не вернулась домой. Я не помню, уходила ли она рыбачить в тот день. Ночью она не пришла домой. Мы ее искали на берегу, вокруг аула, не смогли найти. На завтра мы с другими детьми игрались в 400-500 шагах от дома, и наткнулись на мертвое тело Александры в старом заброшенном доме деда Молдагали. Быстро же позвали мою мать. То ли мышка, то ли птица исклевала глаз Александры. Мать накрыла ее тело своей курткой. Никому о случившемся не рассказала, мы ждали моего отчима Толеубая с работы. На завтра он привел совхозского коня с повозкой, мы забрали тело Александры и похоронили ее чуть поодаль от могилы рода Науша-Кыпшак. Земля была замерзшая, поэтому отчим смог накопать могилу только глубиной по колено. И лопатка была слишком маленькая, да и руки его были слабы – он провел шестнадцать лет в ссылке на Колыме. Тело бедной женщины пролежало в заброшенном и разрушенном здании два дня».
Несмотря на тяжелую судьбу, полную лишений и страданий, Александра Ивановна (Бадрисафа Мухамедсадыккызы) осталась верна своему возлюбленному и супругу, духовному учителю целой нации Ахмету. Она осталась символом храбрости матерей.
Женщины, «намеревавшиеся отделить Казахстан от СССР»
Три женщины в Казахстане были расстреляны по такому обвинению. Это Шахзода Шонанова, погибшая в 35 лет, Торгай Сулейменова, которой было на тот момент 33 года и 30-летняя Мамила Танатова. В чем же была вина этих женщин? Правда ли, что они хотели отделить Казахстан от империи? Ответов на эти вопросы не было и тогда, когда был вынесен обвинительный приговор, нет и сейчас. Потому что расстреляны они были безвинно. Через 20 лет после расстрела их имена были оправданы за доказательством «отсутствия какой-либо вины перед родиной и партией». В тот период судьба человека в руках власти превратилась практически в игрушку. Что же послужило предпосылкой для обвинения этих женщин?
Торгай Кикымовна, родившаяся в 1904 году в Нуринском районе, и ее супруг Мажен Сулейменов были обвинены в том, что в момент, когда Караганда стала отдельной областью, председатель областного исполнительного комитета Абдулла Асылбеков гостил у них дома. Когда Асылбекова объявили врагом народа, молодые супруги так же попали в жернова карательной машины как опасные элементы – сообщники врага народа. В момент, когда арестовали супругов, их сыну Сайдалы Сулейменову было шесть лет. Он делится воспоминаниями о своей тяжелой судьбе:
«Это была, кажется, середина марта 1937 года. Посреди ночи громко начали стучать в дверь. Только отец открыл дверь, в дом вошла целая группа людей в черном. Они начали громко кричать на мать, что-то указывать и торопить. Сами принялись обыскивать дом, перевернули все вверх дном. Мы с младшей сестрой забились в объятия бабушки, от страха дрожали как детеныши животных, попавшие в сеть. Бабушка начала громко причитать и плакать. Не помню, в каком состоянии были родители. Только когда грозные люди в черном начали выволакивать их из дома, мама подбежала к нам с сестрой и сильно обнимая нас, плакала и прощалась: «Родненькие мои! Что же это такое!? Бедные мои!». Этот момент я запомнил навсегда».
Так, член партии, награжденная медалью партии Торгай Сулейменова вместе с мужем Маженом Сулейменовым были арестованы по официальному обвинению: «включена в деятельность контрреволюционной националистической организации Альсенева в октябре 1935 года и по приказу Альсенева готовила революционные кадры в колхозах, привлекла к деятельности контрреволюционной националистической организации председателя Шахаманского сельского совета, члена партии Сулейменова Мажена...», а также по дополнительным обвинительным решениям приговорена к расстрелу по вердикту «троих». Среди расстрелянных был и отец Торгай – Кикым Тынымов.
Супруга известного казахского языковеда Тельжана Шонанулы, а также дочь знаменитого аристократа Арона Каратаева – Шахзода Шонанова тоже была приговорена к расстрелу. Делопроизводитель исполнительного комитета Уральской губернии, инструктор комитета партии Сырдарьинской губернии, инструктор воспитания детей дошкольного возраста Народного комиссариата просвещения, ответственный секретарь Педагогического научно-исследовательского института, младший научный сотрудник Национального научно-исследовательского института культуры, научный сотрудник Народого комиссариата просвещения, научный секретарь отдела начальной и средней школы, инструктор-советник – Шахзода была истинным представителем казахской интеллегенции. Однако из-за ее происхождения – потомок бая, феодала, «дочь горного врага» она была вынуждена проводить большую часть жизнь в изгнаниях и преследованиях. Она была принята в два вуза, и из обоих ее исключили. В третий вуз – Казахский государственный университет она поступила, но была арестована, будучи студентом третьего курса биологического факультета.
Предъявленное обвинение звучало так:
«С 1926 года состояла в буржуазно-националистической организации с идеями переворота, преследовала цель совершить переворот в Советской власти и добиться отделения Казахстана от Советсткого Союза, состояла в связи с главарями террористической, диверсионно-вредительской организации под японским управлением, преследующей цель создания казахского буржуазного государства – Садвакасовым и Жургеновым. В 1936 году организовала пожар в Казахском государственном университете в городе Алматы. Была знакома с планами организации по перевороту и терроризму, занималась вредительством, оказывала негативное влияние в деле воспитания детей дошкольного возраста...».
Еще одна приговоренная к расстрелу – Мамила Танатова, 1907 года рождения, уроженка Кувского района Карагандинской области. Из семьи бедных крестьян, всю себя посвятившая работе колхоза, добросовестно выполнявшая заветы партии скромная женщина была обвинена в том, что «в 1935 году являлась членом диверсионно-вредительской организации националистического толка, организованного Шамсутдиновым в Кувском районе, вела диверсионно-вредительскую деятельность по разрушению колхоза, приведшей к массовой гибели скота в районе. Разъясняла Сталинскую конституцию в клеветнеческом толке, организовала волнения среди труженников Советской власти, добивалась отделения Казахстана от СССР...». По этим обвинениями и была приговорена к расстрелу.
Переод: Гулим Оразбаева