Образ жизни кочевников

Что же в результате получается? Если придерживаться такой системы взглядов, то Великая Степь — это место, не имеющее своей собственной биографии, где, словно поток, проходили народы, сменяя друг друга и исчезая в неизвестности? Куда сгинули прежние народы? Откуда появлялись последующие, пришедшие им на смену? Как отличались они по своему языку и складу характера, по образу жизни и по традициям? Не следует ли отсюда сделать вывод, что в Степи не было преемственности традиций, не было развитой культуры, не было никакой духовности, цивилизованности, потому что население этой Степи постоянно подвергалось уничтожению со стороны вторгавшихся извне сил? Разве не такой вывод напрашивается после подобного рассмотрения истории Великой Степи?

На наш взгляд, подобное понимание эклектически набранных фактов не дает правдивой картины об истинной истории кочевого мира. В этой связи необходимо обратить внимание на три очень важных обстоятельства. Во-первых, социально-экономическая база; во-вторых, социально-политический строй; в-третьих, духовные традиции. Вот эти три момента являлись постоянными величинами в жизни Степи, какие бы пертурбации там ни происходили. Это удивительное явление.

Для степняков кочевой образ жизни в природно-географической среде, в которой они находились, был самым, что ни на есть, выгодным и удобным, не требующим особо многих ухищрений для получения максимальной отдачи от сложившейся экономической базы. Кочевой образ жизни не противостоял природной среде, а, напротив, являлся частью ее. Жизненный ритм, сложившийся в течение тысячелетий и созвучный циклами биосферы, породил соответствующий культурно- природный симбиоз. Поэтому всю историю и судьбу этой степи надо рассматривать только в контексте номадизма. Главным объединяющим началом политического строя, духовных истоков, идеологического облика был сложившийся кочевой образ жизни. А первым и главнейшим признаком кочевого образа жизни является безоговорочное подчинение законам экосистемы, которая при органическом союзе с человеком дает возможность добиться благосостояния. В то же время, это само по себе способствует распространению на широком пространстве этнической однородности. Если бы не было единства между родами, то и речи не могло бы быть о постоянном кочевом образе жизни. Потому что если бы каждый род жил на своей ограниченной территории и кочевал только по своим регламентированным маршрутам, не пуская чужаков на свои земли и свои пути, то не было бы тысячекилометровых кочевок и не было бы вообще кочевого образа жизни. Народ отказался бы от содержания четырех видов домашнего скота и искал бы другие пути своего жизнеобеспечения. И, в конечном счете, ни о какой самобытной единой культуре и едином искусстве кочевников вообще не могло быть и речи.

Однако было бы неправильным объяснять характер этнических особенностей кочевников только с позиций кочевого образа жизни. Там, где жизнь, там всегда есть борьба, есть противоречия, но есть и развитие. Бурная, полная энергии жизнь и огромные богатства временами порождали у кочевников свои внутренние противоречия. Но удивительно то, что, несмотря на суровые природные условия, джут, моровые эпидемии, внешние вражеские вторжения, внутренние распри, разбой, барымту, несмотря на человеческие слабости, вражду, родственные отношения и связи между родами и племенами не только оставались прочными и неразрывными а, напротив, все эти трудности, неурядицы, вместо того чтобы сломить, разрушить структуру родоплеменного единства, только укрепляли ее сильнее, она становилась монолитнее и несокрушимее. Примером тому может служить факт, что многочисленные роды безо всякого труда могли перемещаться из одного жуза в другой. Это яркое свидетельство внутреннего единства. В одно время казахские роды, населявшие берега Волги и Урала, стали испытывать постоянные притеснения со стороны калмыков и российских колонизаторов. В результате было принято решение уйти от этой напасти, и они переселились в окрестности Улытау, на побережья рек Сарысу и Атасу. Это роды Тама, Табын, Жагалбайлы, которые быстро адаптировались на новом месте и сумели наладить кочевой путь между Сарыаркой и долиной Чу через Бетбакдалу. Точно так же, по родственному, уживались в составе Конратов род Ашамайлы, в составе Найманов — род Каракереев, в составе Тлеу — род Кереев, которые восходят к древним племенам Кереев. Было вполне естественным, что Каракереи, род Среднего жуза, встречались среди населения Младшего жуза, а род Таракты пребывал в составе Старшего жуза. Таких примеров можно привести очень много. Основной принцип работы этого механизма в том, что великий закон единства регулировал кочевую жизнь и формировал социально-исторический характер общества. А сердцевина этого фундаментального принципа — установление чувства устойчивой этнопамяти, единой нациобразующей тождественности. Это значит, что взаимообщение кочевников укрепляло их общественно-экономический строй, цементировало их этническую целостность.

Кочевники в своей долгой исторической жизни имели мощные и воинственные державы, каганаты, федерации и конфедерации. Конечно, были печальные примеры междоусобной борьбы за престол, подлого предательства, черной измены, клятвопреступлений, алчной кровожадности — все это было. Но дворцовые грязные интриги, взаимопожирание великосветских скорпионов проходили в основном внутри дворцовой замкнутой жизни как внутренние перевороты, ограниченные стенами цитадели, не затрагивая жизнь кочевников, их образа жизни, стиля поведения. Стычки хана с ханом, свары и склоки среди баев никак не отражались на базисной основе кочевых племен, не задевали этнического единства, не вредили ему. В этом плане родовая структура в соответствии с историко- социальными и природно-географическими условиями то увеличивалась, то уменьшалась, но никогда не исчезала. Именно в этом заключается основная причина непрерывного существования на протяжении трех тысячелетий однородного кочевого образа жизни. И поэтому, когда речь заходит о скифах, сарматах, гуннах, булгарах, хазарах, кипчаках и других народах, то главное внимание надо обращать не на название народа, а на их кочевой образ жизни, социально-экономический строй, хозяйственную модель на местах проживания, смену кочевок, веками избранный маршрут, на общность языка и верования. Нужно внимательно отнестись к такой гомогенности, потому что она свидетельствует не только о совершенствовании исторической этнической общности, но, в первую очередь, — о духовной непрерывной преемственности. Там, где социально-экономическая жизнь протекает устойчиво, без потрясений, там, где сохраняется этническая автохтонность, обязательно существует и духовная преемственность. Именно в этом проявляется коренная связь кочевого образа жизни с самобытной духовностью народа.

Акселеу Сейдимбек, «Мир казахов»

Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға