Этнография

«Описание народа» — так переводится с древнегреческого языка слово «этнография». Однако этнография — это не история, не археологические исследования, даже не искусствоведение и не социология, она не изучает развитие общества, не занимается также вопросами этногенеза. В то же время ни одна из этих наук не может считаться фундаментальной наукой без опоры на данные этнографии. Взаимосвязи человека с человеком, общины с общиной, рода с родом, племени с племенем, народа с народом, их смешение и размежевание ведут свое начало еще с доисторических времен, и этот процесс с тех пор не прекращается. На протяжении веков, геологических периодов, исторических эпох в процессе этих взаимосвязей на определенной территории в определенных географических условиях появлялись определенные этносы. Каждому этносу была присуща собственная внутренняя структура, свои неповторимые специфические особенности. Представитель одного этноса, побывав среди представителей другого этноса, по возвращении к себе рассказывал своим сородичам захватывающие истории об увиденном и услышанном. Удивление, неизгладимые впечатления, которые испытал рассказчик, передавались и слушателям и поражали воображение с еще большей силой. Вот так вместе с развитием человеческого общества развивалась наука этнография (Л.Н. Гумилев. Этногенез и биосфера земли. Т. 1. — Л., 1979. — С. 118). Однако этнография в таком бытийном состоянии еще не наука. На этом уровне она могла бы дать описание только одного рода, самое большее, одного народа с присущими ему нравами и обычаями. А для того, чтобы охарактеризовать нравы и обычаи тысяч народов и народностей, живущих на земле, конечно же, недостаточно опираться на описание обычаев, нравов, культуры, духовности одного только региона земли.

Оценивать и устанавливать какую-то шкалу для разных этносов, имеющих свой тип хозяйственно-культурной жизни, свою социально- политическую структуру, свои духовно-культурные ценности, обусловленные условиями их бытия, проводить эту сортировку и устанавливать для каждого этноса уровень по таблице достижений, как это делается в спорте, было бы неправильно как с методологической точки зрения, так и с точки зрения развития общества. Речь идет о том, что нельзя судить о духовной силе этноса, о его целеустремленности и воле, жизненной активности с позиции догматической теории «материя определяет сознание». Здесь имеют значение только направленность, принцип организации и сплоченность исторически сложившейся общности, которые порождают традиционную культуру каждого этноса в соответствии с его бытием. Поэтому следует не сопоставлять культуры этносов, не проводить рейтингов, а рассматривать каждый этнос как особый феномен и изучать его с этой точки зрения. Социально-политическое, духовно- культурное состояние каждого отдельного этноса, его отличительные особенности следует изучать строго научными методами, свободными от экономического интереса, политической выгоды и чувства национального превосходства. Только тогда этнография из собрания удивительных сюжетов и историй превратится в полноценную науку, только тогда наука этнография даст беспристрастную картину жизни и обычаев, культуры и искусства разных народов и народностей.

Приведем некоторые примеры. В человеческом обществе существовали разные формы семьи и брака: моногамная семья, полигамная семья, полиандрическая семья, групповой брак, временный брак, левират, полная свобода половых связей и т.д. В свое время каждая из этих форм брака или семьи была вполне естественной морально-этической нормой тех или иных форм общежития. Так, если в одних странах супружеская измена расценивалась как страшное преступление и заслуживала смертной казни, то в других странах она всячески поощрялась, стимулировалась и не считалась изменой. Из истории известно, что женщины небольшого народа, обитавшего в долине Хами на трассе Великого Шелкового пути по южным и северным склонам Тянь-Шаня, обязаны были проводить ночь со всеми путешественниками. Происходило это в средние века. Такой обычай, существовавший как норма общежития у народа Хами, был, естественно, одной из форм его жизнеобеспечения. В период монгольского нашествия порабощенные хамийцы обращались с просьбой к завоевателям, к Угедей хану, не запрещать их обычай. Это была самая первая просьба, которую они осмелились высказать (Книга Марко Поло. — М., 1956. — С. 81-82).

Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға