Идейно-культурные искания Абая
Идейно-культурные искания Абая Простолюдин, превознесенный умом, Выше царей, превознесенных родом; Юноша, прославленный трудом, Выше старца, прославленного бородой. Абай Поклонник критического разума, просвещенный рационалист, пламенный борец за культуру народа и трагический одиночка среди ханжей, стяжателей и среди косных седобородых старшин-феодалов Абай был незаурядным явлением своей эпохи не только в истории казахского народа, но и в истории всего ближнего Востока. Когда в последней четверти прошлого столетия взамен многовекового господства схоластических медресе, фанатичных мулл пришло религиозно-буржуазное новаторство на Востоке, Абай отнесся критически, холодно к нему. Он отверг это новаторство ради благотворного влияния культуры западной и культуры великого русского народа. Его не могли увлечь псевдоучения и Желалетдина Афганского, и Мухаммеда Габдуху Египетского, и, даже популярного среди российских мусульман того времени, Исмаила Гаспринского. Беспочвенные и реакционные ревнители панисламизма, полумесяца, они ложно, неверно ориентировали общественную мысль на отрыв от русской и западной культуры. Из всей древней культуры Востока Абай отобрал духовной пищей для себя только классическую поэзию арабо-иранской и "чагатайской" старины. Только Фирдоуси, Хафиз, Саади, Низами, Навои и Физули получили за свои бессмертные, подлинно поэтические творения настоящее признание у Абая. Но еще с молодости Абай искал свою "Каабу" не на развалинах исламаˡ, не на Востоке, а только на Западе, он шел одиночной тропой, шел сквозь мрак и жуть своей эпохи. В этих поисках он обрел свет и счастье, когда его тропа вывела его к "незарастающей народной тропе", к "Памятнику"² великого гения русского народа Александра Сергеевича Пушкина. И, пожалуй, первым из пришельцев к благородному памятнику был он, Абай. Он один из первых пришельцев даже всего ближнего Востока. И сегодня он со всеми своими бессмертными творениями, вспоенными соками народной и русской классической поэзии, представляется нашему взору поразительным явлением прошлого. То, что принесено им от многовековой духовной культуры своего народа, то, что так замечательно обогащено благотворным влиянием русской культуры, и создало неувядаемую славу имени Абая, как сияющей вершины казахской классической поэзии. Только в течение последних лет находит пути правильного понимания творчества Абая исследовательская мысль в Казахстане. Элементарное, примитивное объяснение связи Абая с русской классической литературой в прежние годы сводилось только к перечислению переводов Абая из Пушкина, Лермонтова, Крылова. Верно, что Абай еще в восьмидесятых годах прошлого столетия создал своими переводами популярность этим писателям в среде казахского народа. А создав свои мелодии к объяснениям и письмам Татьяны и Онегина, он сделал их имена столь же популярными в своих родных степях, сколь были популярны имена героев и героинь казахского народного лиро-эпоса. Но не в них суть. Абай в своих творениях полновесно отразил культуру глубоко освоенной им европейской школы, пушкинской школы. Так же неверно ограничивали связь Абая с русской литературой, упоминая лишь одну поэзию. Между тем сейчас несомненна глубокая связь его сатирических изобличительных песен с сатирой Салтыкова-Щедрина. Не случайны в стихотворении, обращенном к учащейся молодежи, его упоминания имен Салтыкова и Толстого. Только освоив их идеи и культуру и ознакомившись через своих друзей-ссыльных восьмидесятых годов (через учеников Чернышевского: Михаэлиса, Гросса, Долгополова и др.) с передовыми идеями русской общественности, он мог сказать: "Моя кааба перекочевала на Запад"³. И не только русская литература, но и классики Европы, философы от Сократа, Аристотеля до Спинозы, Спенсера и Дарвина были знакомы ему. Особо интересовала его история умственного развития Европы. Только пройдя такую богатую школу и творчески перерабатывая ее, он создал свою рационалистическую философию, пронизывающую и его лирику настроения, лирику природы, и многие его прозаические трактаты. Нетрудно установить, как далеки от скудоумия апологетов ислама даже его идеалистические рассуждения на темы религиозно-философские. В них есть несомненное родство с философией морали Спенсера. Необходимо добавить, что в исследовании об основах воззрения и творчества Абая необходимо отметить и эллинистические элементы в его наследии. Здесь налицо огромный и замечательный синтез: народных мудрых воззрений, классики Востока и классической европейской культуры, восходящей в своих истоках к античной культуре. Абаем написан философский трактат о Сократе. Но самое главное, им создана замечательная, глубоко насыщенная мыслями поэма "Об Александре Македонском и об Аристотеле — воспитателе его". Не было печати у казахов тогда, не было сложившейся традиции книжной культуры. Но, несмотря на это, Абай еще при жизни был популярным любимым поэтом народа. Его произведения распространялись в рукописях и, самое главное, распространялись певцами и акынами в сопровождении народной песни и собственных мелодий Абая. Широту идейно-культурного духовного мира Абая замечательно отражают последователи Абая в своих многообразных сюжетных поэмах, романтических, исторических, историко-героических и т.д. Очень часто Абай сам давал темы для поэм. Так, молодому поэту, своему сыну Магавье, он дал тему о мести раба угнетателю-плантатору в долине Нила ("Медгат-Касым"). Поэту Акилбаю он также дал тему романтико-героической поэмы о дагестанцах ("Дагестан"), тему о зулусах ("Зулус") и так далее. Огромное благотворное влияние Абая сказалось не только на творчестве массы его читателей. В родных степях Абая, из рассказов самого Абая и из передачи его друга сказочника Баймагамбета получил устное распространение ряд прекрасных романов западных писателей. Из сказа Баймагамбета я сам лично слышал роман "Три мушкетера" Дюма, роман о "Генрихе Наваррском", сказание о героических похождениях Рустема, о Петре Великом, ряд романов о завоевателях Америки и остро-сюжетный роман неизвестного автора из времен инквизиции. Всем слушателям Баймагамбета памятны его первые фразы вступления к этому роману-сказу: "В некой стране Индерлан, городе Лейден, был суд под названием инквизиция", — так приступал к своей удивительно занимательной повести среди восторженных слушателей этот неграмотный, но многосведущий друг Абая. Абай доказал всей культурной истории, как должен просвещать свою среду, как должен формировать эту среду всякий большой поэт. Иметь в сердцах народных широкий, живой отклик на свои творения и просвещать народные умы, открывая перед ними широкие горизонты, — вот в чем положительная, историко-культурная роль поэта народного, поэта-классика. Абай намного опередил свою эпоху и многими мощными струями своего творчества замечательно перекликается с нашей великой, беспримерной в истории человечества современностью. Необходимо учиться культуре великого братского нам русского народа и, обогатившись этой культурой, творчески перевоплотить ее и создать достойные наших героических дней подлинно высокохудожественные произведения; творчески обогащаться и обогащать нашу социалистическую литературу не количеством, а качеством мастерских художественных произведений. Так делал Абай, учась и у народа, и у гениев русской и западной классики. А между тем легковесная, малоубедительная часть нашей критики с легким сердцем назовет и множество казахских прозаиков, якобы сходных с A.M. Горьким, множество поэтов, якобы равных и созвучных Маяковскому. Поменьше бы этих раздражающих претенциозных и невежественных суждений. Пора заняться нашей критике постановкой проблем такого порядка: поэты, писатели Казахстана, создавайте настоящие художественные произведения о своей великой эпохе, действительно равноценные произведениям Горького, произведениям Маяковского. Учитесь у них и создайте на своем языке оригинальную и высокоценную поэзию, как делал это Абай, учась у Пушкина, Лермонтова. И мерилом подлинной ценности ваших произведений считайте признание не только казахского, но и всесоюзного читателя. Завоюйте любовь и уважение у великой интернациональной советской общественности, как этого достиг сегодня наш прославленный, мудрый, старый Джамбул. Идите на свободное творческое соревнование с выдающимися писателями нашего Союза и открывайте на этом пути широкие горизонты, обретайте художественные масштабы, какие были у великих классиков прошлого — у Пушкина, у Абая, у великого основоположника пролетарской литературы Горького и у непревзойденного поэта советской эпохи — Маяковского. Вот какие проблемы, казалось бы, должны занимать нас при нашем обращении к классическому наследию Абая. И, несомненно, Абай созвучен нашей эпохе не только основными мотивами своего творчества, но созвучен и своими идейно- культурными исканиями, мудрыми для своей эпохи решениями этих проблем и путей развития казахской художественной литературы. Мухтар Ауезов
Идейно-культурные искания Абая
Простолюдин, превознесенный умом,
Выше царей, превознесенных родом;
Юноша, прославленный трудом,
Выше старца, прославленного бородой.
Абай
Поклонник критического разума, просвещенный рационалист, пламенный борец за культуру народа и трагический одиночка среди ханжей, стяжателей и среди косных седобородых старшин-феодалов Абай был незаурядным явлением своей эпохи не только в истории казахского народа, но и в истории всего ближнего Востока.
Когда в последней четверти прошлого столетия взамен многовекового господства схоластических медресе, фанатичных мулл пришло религиозно-буржуазное новаторство на Востоке, Абай отнесся критически, холодно к нему. Он отверг это новаторство ради благотворного влияния культуры западной и культуры великого русского народа.
Его не могли увлечь псевдоучения и Желалетдина Афганского, и Мухаммеда Габдуху Египетского, и, даже популярного среди российских мусульман того времени, Исмаила Гаспринского. Беспочвенные и реакционные ревнители панисламизма, полумесяца, они ложно, неверно ориентировали общественную мысль на отрыв от русской и западной культуры.
Из всей древней культуры Востока Абай отобрал духовной пищей для себя только классическую поэзию арабо-иранской и "чагатайской" старины. Только Фирдоуси, Хафиз, Саади, Низами, Навои и Физули получили за свои бессмертные, подлинно поэтические творения настоящее признание у Абая.
Но еще с молодости Абай искал свою "Каабу" не на развалинах исламаˡ, не на Востоке, а только на Западе, он шел одиночной тропой, шел сквозь мрак и жуть своей эпохи. В этих поисках он обрел свет и счастье, когда его тропа вывела его к "незарастающей народной тропе", к "Памятнику"² великого гения русского народа Александра Сергеевича Пушкина. И, пожалуй, первым из пришельцев к благородному памятнику был он, Абай. Он один из первых пришельцев даже всего ближнего Востока.
И сегодня он со всеми своими бессмертными творениями, вспоенными соками народной и русской классической поэзии, представляется нашему взору поразительным явлением прошлого. То, что принесено им от многовековой духовной культуры своего народа, то, что так замечательно обогащено благотворным влиянием русской культуры, и создало неувядаемую славу имени Абая, как сияющей вершины казахской классической поэзии.
Только в течение последних лет находит пути правильного понимания творчества Абая исследовательская мысль в Казахстане. Элементарное, примитивное объяснение связи Абая с русской классической литературой в прежние годы сводилось только к перечислению переводов Абая из Пушкина, Лермонтова, Крылова.
Верно, что Абай еще в восьмидесятых годах прошлого столетия создал своими переводами популярность этим писателям в среде казахского народа. А создав свои мелодии к объяснениям и письмам Татьяны и Онегина, он сделал их имена столь же популярными в своих родных степях, сколь были популярны имена героев и героинь казахского народного лиро-эпоса. Но не в них суть. Абай в своих творениях полновесно отразил культуру глубоко освоенной им европейской школы, пушкинской школы.
Так же неверно ограничивали связь Абая с русской литературой, упоминая лишь одну поэзию. Между тем сейчас несомненна глубокая связь его сатирических изобличительных песен с сатирой Салтыкова-Щедрина. Не случайны в стихотворении, обращенном к учащейся молодежи, его упоминания имен Салтыкова и Толстого.
Только освоив их идеи и культуру и ознакомившись через своих друзей-ссыльных восьмидесятых годов (через учеников Чернышевского: Михаэлиса, Гросса, Долгополова и др.) с передовыми идеями русской общественности, он мог сказать: "Моя кааба перекочевала на Запад"³.
И не только русская литература, но и классики Европы, философы от Сократа, Аристотеля до Спинозы, Спенсера и Дарвина были знакомы ему. Особо интересовала его история умственного развития Европы.
Только пройдя такую богатую школу и творчески перерабатывая ее, он создал свою рационалистическую философию, пронизывающую и его лирику настроения, лирику природы, и многие его прозаические трактаты.
Нетрудно установить, как далеки от скудоумия апологетов ислама даже его идеалистические рассуждения на темы религиозно-философские. В них есть несомненное родство с философией морали Спенсера. Необходимо добавить, что в исследовании об основах воззрения и творчества Абая необходимо отметить и эллинистические элементы в его наследии. Здесь налицо огромный и замечательный синтез: народных мудрых воззрений, классики Востока и классической европейской культуры, восходящей в своих истоках к античной культуре. Абаем написан философский трактат о Сократе. Но самое главное, им создана замечательная, глубоко насыщенная мыслями поэма "Об Александре Македонском и об Аристотеле — воспитателе его".
Не было печати у казахов тогда, не было сложившейся традиции книжной культуры. Но, несмотря на это, Абай еще при жизни был популярным любимым поэтом народа. Его произведения распространялись в рукописях и, самое главное, распространялись певцами и акынами в сопровождении народной песни и собственных мелодий Абая.
Широту идейно-культурного духовного мира Абая замечательно отражают последователи Абая в своих многообразных сюжетных поэмах, романтических, исторических, историко-героических и т.д. Очень часто Абай сам давал темы для поэм. Так, молодому поэту, своему сыну Магавье, он дал тему о мести раба угнетателю-плантатору в долине Нила ("Медгат-Касым"). Поэту Акилбаю он также дал тему романтико-героической поэмы о дагестанцах ("Дагестан"), тему о зулусах ("Зулус") и так далее.
Огромное благотворное влияние Абая сказалось не только на творчестве массы его читателей. В родных степях Абая, из рассказов самого Абая и из передачи его друга сказочника Баймагамбета получил устное распространение ряд прекрасных романов западных писателей. Из сказа Баймагамбета я сам лично слышал роман "Три мушкетера" Дюма, роман о "Генрихе Наваррском", сказание о героических похождениях Рустема, о Петре Великом, ряд романов о завоевателях Америки и остро-сюжетный роман неизвестного автора из времен инквизиции.
Всем слушателям Баймагамбета памятны его первые фразы вступления к этому роману-сказу: "В некой стране Индерлан, городе Лейден, был суд под названием инквизиция", — так приступал к своей удивительно занимательной повести среди восторженных слушателей этот неграмотный, но многосведущий друг Абая.
Абай доказал всей культурной истории, как должен просвещать свою среду, как должен формировать эту среду всякий большой поэт. Иметь в сердцах народных широкий, живой отклик на свои творения и просвещать народные умы, открывая перед ними широкие горизонты, — вот в чем положительная, историко-культурная роль поэта народного, поэта-классика. Абай намного опередил свою эпоху и многими мощными струями своего творчества замечательно перекликается с нашей великой, беспримерной в истории человечества современностью.
Необходимо учиться культуре великого братского нам русского народа и, обогатившись этой культурой, творчески перевоплотить ее и создать достойные наших героических дней подлинно высокохудожественные произведения; творчески обогащаться и обогащать нашу социалистическую литературу не количеством, а качеством мастерских художественных произведений. Так делал Абай, учась и у народа, и у гениев русской и западной классики.
А между тем легковесная, малоубедительная часть нашей критики с легким сердцем назовет и множество казахских прозаиков, якобы сходных с A.M. Горьким, множество поэтов, якобы равных и созвучных Маяковскому. Поменьше бы этих раздражающих претенциозных и невежественных суждений. Пора заняться нашей критике постановкой проблем такого порядка: поэты, писатели Казахстана, создавайте настоящие художественные произведения о своей великой эпохе, действительно равноценные произведениям Горького, произведениям Маяковского. Учитесь у них и создайте на своем языке оригинальную и высокоценную поэзию, как делал это Абай, учась у Пушкина, Лермонтова. И мерилом подлинной ценности ваших произведений считайте признание не только казахского, но и всесоюзного читателя. Завоюйте любовь и уважение у великой интернациональной советской общественности, как этого достиг сегодня наш прославленный, мудрый, старый Джамбул. Идите на свободное творческое соревнование с выдающимися писателями нашего Союза и открывайте на этом пути широкие горизонты, обретайте художественные масштабы, какие были у великих классиков прошлого — у Пушкина, у Абая, у великого основоположника пролетарской литературы Горького и у непревзойденного поэта советской эпохи — Маяковского. Вот какие проблемы, казалось бы, должны занимать нас при нашем обращении к классическому наследию Абая. И, несомненно, Абай созвучен нашей эпохе не только основными мотивами своего творчества, но созвучен и своими идейно- культурными исканиями, мудрыми для своей эпохи решениями этих проблем и путей развития казахской художественной литературы.
Мухтар Ауезов
Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға