Бай-музыкант и Алдар-Косе

В одни   времена   с   Алдаром-Косе жил бай.  Был  он  глуп,  как  бараний  курдюк,   а  мнил  себя  великим   музыкантом.   Когда   он, надув   щеки   и   выпучив   глаза, высвистывал что-то на сыбызге, люди убегали в степь, а собаки поднимали такой вой, точно чуяли    поблизости    волчью    стаю.
Но бай был доволен. Ему казалось, что никто в мире не сыграет лучше его.
Однажды этот бай призвал к себе Алдара-Косе и говорит:
— Алдар-Косе, есть пословица: «Спрашивай не того, кто долго жил, а того, кто много видел». Ты исколесил всю степь, в разных странах побывал, всех людей знаешь. Так послушай мою игру да скажи, есть ли где другой такой музыкант, как я?
Пока бай говорил, Алдар-Косе оглядел юрту и едва мог скрыть удивление — никогда еще он не видел столь богатого убранства: повсюду бархат, шелк, ковры, на стенах драгоценная сбруя, украшенная золотом и серебром.
«Не уйду отсюда с пустыми руками»,— думает Алдар-Косе, низко кланяясь хозяину.
Тут бай приложил сыбызгу к губам и стал изо всех сил дуть в ее отверстие. Из дудки вырвался пронзительный писк, и тотчас люди, что были в ауле, опрометью бросились в степь, а все собаки дико завыли.
Алдакен же не моргнув глазом стоял с видом восхищенного посреди юрты и только прищелкивал языком.
—  Ну, каково? — спросил самодовольно бай.
—  Почтеннейший   бай,— отвечал  Алдар-Косе   и   даже притворно  вытер  слезу  полой  халата,— слушая   вашу  необыкновенную игру, я забыл, что нахожусь на земле, мне показалось, что я слышу, как поют райские гурии. Вы — поистине великий музыкант!
Бай осклабился от похвал и сказал:
—  Ты   мне   нравишься,   Алдар-Косе,   я,   пожалуй,   подарю тебе свой старый халат.
—  Вы — великий    музыкант,— продолжал    Алдар-Косе,— но не прогневайтесь, господин, на мои слова: я встречал  человека,  который  играл  на сыбызге  лучше,  чем  вы. Бай насупил брови и метнул на гостя сердитый взгляд.
—  В чем же состояло искусство того человека, о котором ты говоришь?
—  Тот    человек,— сказал    простодушно    Алдар,— настолько  овладел   своим   инструментом,   что   мог    три    часа подряд играть на нем с закрытыми глазами.
Бай расхохотался:
—  Только и всего? Да я хоть пять часов буду играть, не глядя на пальцы. Не веришь? Тогда завяжи мне платком глаза.
Алдакен того и ждал. И вот бай с завязанными глазами старательней прежнего стал дуть в сыбызгу. Еще дальше в степь убежали люди, еще отчаяннее завыли псы, а Алдар-Косе той порой принимается за дело. Ступая на цыпочках, он вынес из юрты все добро, нагрузил его на байского нара и преспокойно тронулся в путь.
До самого вечера свистел, надрываясь, бай и наконец совсем обессилел.
—  Ну, что скажешь? — спросил он. Но ответа  не было. Бай сорвал с глаз повязку и завопил не своим голосом:: юрта пуста — ни добра, ни Алдара.   
- На крик прибежали из степи люди, хихикая и зажимая рты, снарядили погоню, да куда там: степь широка, нар силен, а Алдакен умен. И не всякий, кто гонится, хочет догнать.