Жаңалықтар

Образ Цезаря в историографии

Личность Цезаря всегда привлекала внимание исследователей античной истории, но оценки его деятельности были различными. Основатель одной из первых научных школ изучения римской истории Бартольд Нибур сдержанно оценивал деятельность диктатора. В противовес ему Вильгельм Друман заложил основы апологетической традиции в изображении Цезаря в историографии. Он также полагал, что будущий диктатор вынашивал планы по установлению монархии ещё со времён Суллы, во времена первого триумвирата манипулировал Крассом и Помпеем, а также предпринял поход в Галлию ради намеренной подготовки гражданской войны. Большое внимание Цезарю уделяли французские историки и, прежде всего, роялистской и бонапартистской ориентации. Франсуа-Жозеф де Шампаньи в духе представлений своего времени считал Цезаря «орудием провидения» . Трёхтомную «Историю Юлия Цезаря» в середине XIX века написал император Франции Наполеон III, который придерживался схожих с Шампаньи взглядов на роль Цезаря. Британский историк Чарльз Меривейл (Мериваль) видел Цезаря «великим предтечей императоров» и подчёркивал его успехи в борьбе с сенатской олигархией, которую он называл «бесполезной тиранией». Меривейл не отрицал пороки Цезаря, но считал, что их затмевают безусловно положительные действия на политическом поприще. В целом негативно отзывались о Цезаре Карл Маркс и Фридрих Энгельс, и в советской историографии их оценки назывались «убийственными характеристиками». Несмотря на высокую оценку диктатора Друманом, создание «мифа о Цезаре» в историографии обычно приписывают Теодору Моммзену. Он очень высоко оценивал деятельность Цезаря в своей «Римской истории» (см. справа). В третьем томе своего главного труда он представил диктатора в качестве основателя «демократической монархии». Описанию последней немецкий историк задумал посвятить четвёртый том, но он так и не вышел. Исследователи видят причину отказа от работы над более детальной апологией Цезаря в изменении взглядов самого историка из-за перемен во внутренней политике объединённой Германии. Тем не менее, достаточно целостный образ Цезаря сложился и в написанных томах. Огромная популярность и значительная тенденциозность работы Моммзена стала катализатором для написания ряда обобщающих исследований римской истории с альтернативными выводами. В частности, Карл Людвиг Петер отказывал Цезарю в возможности влияния на судьбу Рима, хотя и считал его действия благоразумными. Полемизировал с Моммзеном и Вильгельм Ине. По его мнению, установление единоличной власти было неизбежно, и борьба Цезаря с Помпеем не могла повлиять на дальнейшее развитие Римского государства. Таким образом, он не был склонен идеализировать личность Цезаря. Карл Вильгельм Нич и вовсе считал Цезаря не созидателем, а разрушителем. Итальянский исследователь Гульельмо Ферреро также был сдержан в оценках Цезаря; по его мнению, он не был дальновидным и мудрым государственным деятелем, а лишь авантюристом и честолюбцем. Итальянский историк называл планы диктатора фантастическими и противоречивыми, а самого его изображал как неудачника. Оценки Ферреро обычно считают полемикой с выводами Моммзена. В немецкой историографии первой половины XX века изучением различных аспектов деятельности Цезаря занимались, прежде всего, Эдуард Мейер, Маттиас Гельцер, Герман Штрасбургер. В 1903 году Эдуард Мейер написал статью «Император Август», которая в 1919 году (по другим данным, в 1918 году) была серьёзно дополнена и издана отдельной монографией «Монархия Цезаря и принципат Помпея». Мейер полемизировал с выводами Моммзена и, прежде всего, с его видением Августа как преемника Цезаря. По мнению Мейера, Помпей стремился сохранить республиканскую форму правления и выступал её гарантом, в то время как Юлий Цезарь основал монархию восточного типа. Октавиан же виделся немецкому учёному продолжателем дела Помпея, а не своего приёмного отца. В 1938 году Герман Штрасбургер издал работу «Вступление Цезаря в историю», в которой Цезарь представлен как гениальный авантюрист-неудачник. Большинство других исследователей, впрочем, следовало апологетической традиции, заложенной ещё Моммзеном. Особенно много апологий деятельности Цезаря издавалось в Германии времён Третьего рейха, что было связано с пропагандой культа героев, творящих историю. В целом, интерес к личности в немецкой историографии начала XX века был неизменно высоким. В этот же период активно развивалась школа просопографических исследований римского нобилитета. В связи с масштабными потрясениями, вызванными Первой мировой войной, антиковеды обратились к активному использованию термина «революция», который начали применять для объяснения или иллюстрации событий римской истории в конце I века до н. э. Например, М. И. Ростовцев считал Цезаря революционером, но отрицал такую характеристику автор работы «Римская революция» Рональд Сайм, называвший Цезаря «оппортунистом» и считавший настоящим революционером его приёмного сына. Британский историк указывал на то, что Цезарь не строил планов создания монархии эллинистического образца. Высоко оценивал Цезаря французский историк Жером Каркопино , который в целом следовал идеям, которые заложил Моммзен. По его мнению, диктатор уничтожил классовое соперничество, заложил основы справедливого политического устройства и при этом отказался от насилия в качестве политического инструмента. Каркопино полагал, что Цезарь отстаивал интересы плебса и римских провинций, а после победы сумел встать над всеми сословиями и классами. Французский историк обратил внимание и на то, что распространившиеся эллинистические верования способствовали распространению взгляда на божественную природу власти Цезаря. Он также присоединился к мнению о вынашивании Цезарем монархический идей с молодости. Для итальянской историографии первой половины XX века была характерна очень высокая оценка деятельности Цезаря. Так, Перикле Дукати считал Цезаря великим гением, а Альдо Феррабино — «великим итальянцем». Профессор Католического университета в Милане Аристиде Кальдерини подчёркивал и личное, и политическое превосходство Цезаря над Помпеем, а его коллега Роберто Парибени считал главной заслугой Цезаря и его приёмного сына прекращение эпохи гражданских войн в Риме. Прямые аналогии с современностью проводил Эмануэле Чачери, назвавший Цезаря предшественником Бенито Муссолини. Нередко встречались модернизации и в англо-американской историографии середины XX века: в частности, Роберт Уилкин сравнивал Цезаря с Адольфом Гитлером. В российской историографии одно из первых подробных исследований деятельности Цезаря провёл Р. Ю. Виппер. По его мнению, если до посещения Египта и Сирии во время гражданской войны Цезарь придерживался демократических взглядов, то в дальнейшем он попал под обаяние восточного образа жизни и восточной монархической системы в частности. Поэтому всё в большей степени диктатор начинает опираться на армию. Долгое время советская историография античности ориентировалась на изучение классовой борьбы и социально-экономической истории в Риме, и поэтому личности Цезаря уделялось небольшое внимание. Среди исключений — исследования В. С. Сергеева и Н. А. Машкина. Последний в своей монографии «Принципат Августа» уделил немало внимания изучению деятельности диктатора. По его мнению, нет оснований считать, что Цезарь стремился к единоличной власти с юности; как и люди его окружения, он был честолюбив, но конкретные планы преобразования государства начал строить только когда в его руках сосредоточились войска и возможности захватить власть. Н. А. Машкин обратил особое внимание на использование различных титулов для обоснования своей связи с армией и римским народом, а также на религиозное оформление своей власти. Исследователь также указывал на серьёзную социальную опору власти Цезаря. Кроме того, деятельность Цезаря детально проанализировал С. Л. Утченко, посвятивший ему монографию «Юлий Цезарь» (1976). Исследователь отстаивал тезис об отсутствии у диктатора стремления к установлению монархии, а все его поступки объяснял решением текущих политических задач. Эта работа пользовалась большой популярностью. ru.wikipedia.org

13.11.2013 10:52 6231

Большое внимание Цезарю уделяли французские историки и, прежде всего, роялистской и бонапартистской ориентации. Франсуа-Жозеф де Шампаньи в духе представлений своего времени считал Цезаря «орудием провидения» . Трёхтомную «Историю Юлия Цезаря» в середине XIX века написал император Франции Наполеон III, который придерживался схожих с Шампаньи взглядов на роль Цезаря.

Британский историк Чарльз Меривейл (Мериваль) видел Цезаря «великим предтечей императоров» и подчёркивал его успехи в борьбе с сенатской олигархией, которую он называл «бесполезной тиранией». Меривейл не отрицал пороки Цезаря, но считал, что их затмевают безусловно положительные действия на политическом поприще.

В целом негативно отзывались о Цезаре Карл Маркс и Фридрих Энгельс, и в советской историографии их оценки назывались «убийственными характеристиками».

Несмотря на высокую оценку диктатора Друманом, создание «мифа о Цезаре» в историографии обычно приписывают Теодору Моммзену. Он очень высоко оценивал деятельность Цезаря в своей «Римской истории» (см. справа). В третьем томе своего главного труда он представил диктатора в качестве основателя «демократической монархии». Описанию последней немецкий историк задумал посвятить четвёртый том, но он так и не вышел. Исследователи видят причину отказа от работы над более детальной апологией Цезаря в изменении взглядов самого историка из-за перемен во внутренней политике объединённой Германии. Тем не менее, достаточно целостный образ Цезаря сложился и в написанных томах. Огромная популярность и значительная тенденциозность работы Моммзена стала катализатором для написания ряда обобщающих исследований римской истории с альтернативными выводами. В частности, Карл Людвиг Петер отказывал Цезарю в возможности влияния на судьбу Рима, хотя и считал его действия благоразумными. Полемизировал с Моммзеном и Вильгельм Ине. По его мнению, установление единоличной власти было неизбежно, и борьба Цезаря с Помпеем не могла повлиять на дальнейшее развитие Римского государства. Таким образом, он не был склонен идеализировать личность Цезаря. Карл Вильгельм Нич и вовсе считал Цезаря не созидателем, а разрушителем. Итальянский исследователь Гульельмо Ферреро также был сдержан в оценках Цезаря; по его мнению, он не был дальновидным и мудрым государственным деятелем, а лишь авантюристом и честолюбцем. Итальянский историк называл планы диктатора фантастическими и противоречивыми, а самого его изображал как неудачника. Оценки Ферреро обычно считают полемикой с выводами Моммзена.

В немецкой историографии первой половины XX века изучением различных аспектов деятельности Цезаря занимались, прежде всего, Эдуард Мейер, Маттиас Гельцер, Герман Штрасбургер. В 1903 году Эдуард Мейер написал статью «Император Август», которая в 1919 году (по другим данным, в 1918 году) была серьёзно дополнена и издана отдельной монографией «Монархия Цезаря и принципат Помпея». Мейер полемизировал с выводами Моммзена и, прежде всего, с его видением Августа как преемника Цезаря. По мнению Мейера, Помпей стремился сохранить республиканскую форму правления и выступал её гарантом, в то время как Юлий Цезарь основал монархию восточного типа. Октавиан же виделся немецкому учёному продолжателем дела Помпея, а не своего приёмного отца. В 1938 году Герман Штрасбургер издал работу «Вступление Цезаря в историю», в которой Цезарь представлен как гениальный авантюрист-неудачник. Большинство других исследователей, впрочем, следовало апологетической традиции, заложенной ещё Моммзеном. Особенно много апологий деятельности Цезаря издавалось в Германии времён Третьего рейха, что было связано с пропагандой культа героев, творящих историю. В целом, интерес к личности в немецкой историографии начала XX века был неизменно высоким.

В этот же период активно развивалась школа просопографических исследований римского нобилитета.

В связи с масштабными потрясениями, вызванными Первой мировой войной, антиковеды обратились к активному использованию термина «революция», который начали применять для объяснения или иллюстрации событий римской истории в конце I века до н. э. Например, М. И. Ростовцев считал Цезаря революционером, но отрицал такую характеристику автор работы «Римская революция» Рональд Сайм, называвший Цезаря «оппортунистом» и считавший настоящим революционером его приёмного сына. Британский историк указывал на то, что Цезарь не строил планов создания монархии эллинистического образца.

Высоко оценивал Цезаря французский историк Жером Каркопино , который в целом следовал идеям, которые заложил Моммзен. По его мнению, диктатор уничтожил классовое соперничество, заложил основы справедливого политического устройства и при этом отказался от насилия в качестве политического инструмента. Каркопино полагал, что Цезарь отстаивал интересы плебса и римских провинций, а после победы сумел встать над всеми сословиями и классами. Французский историк обратил внимание и на то, что распространившиеся эллинистические верования способствовали распространению взгляда на божественную природу власти Цезаря. Он также присоединился к мнению о вынашивании Цезарем монархический идей с молодости.

Для итальянской историографии первой половины XX века была характерна очень высокая оценка деятельности Цезаря. Так, Перикле Дукати считал Цезаря великим гением, а Альдо Феррабино — «великим итальянцем». Профессор Католического университета в Милане Аристиде Кальдерини подчёркивал и личное, и политическое превосходство Цезаря над Помпеем, а его коллега Роберто Парибени считал главной заслугой Цезаря и его приёмного сына прекращение эпохи гражданских войн в Риме. Прямые аналогии с современностью проводил Эмануэле Чачери, назвавший Цезаря предшественником Бенито Муссолини. Нередко встречались модернизации и в англо-американской историографии середины XX века: в частности, Роберт Уилкин сравнивал Цезаря с Адольфом Гитлером.

В российской историографии одно из первых подробных исследований деятельности Цезаря провёл Р. Ю. Виппер. По его мнению, если до посещения Египта и Сирии во время гражданской войны Цезарь придерживался демократических взглядов, то в дальнейшем он попал под обаяние восточного образа жизни и восточной монархической системы в частности. Поэтому всё в большей степени диктатор начинает опираться на армию. Долгое время советская историография античности ориентировалась на изучение классовой борьбы и социально-экономической истории в Риме, и поэтому личности Цезаря уделялось небольшое внимание. Среди исключений — исследования В. С. Сергеева и Н. А. Машкина. Последний в своей монографии «Принципат Августа» уделил немало внимания изучению деятельности диктатора. По его мнению, нет оснований считать, что Цезарь стремился к единоличной власти с юности; как и люди его окружения, он был честолюбив, но конкретные планы преобразования государства начал строить только когда в его руках сосредоточились войска и возможности захватить власть. Н. А. Машкин обратил особое внимание на использование различных титулов для обоснования своей связи с армией и римским народом, а также на религиозное оформление своей власти. Исследователь также указывал на серьёзную социальную опору власти Цезаря. Кроме того, деятельность Цезаря детально проанализировал С. Л. Утченко, посвятивший ему монографию «Юлий Цезарь» (1976). Исследователь отстаивал тезис об отсутствии у диктатора стремления к установлению монархии, а все его поступки объяснял решением текущих политических задач. Эта работа пользовалась большой популярностью.