4 Қыркүйек 2014, 05:36
Смещение сознания идет от внушаемых слов. Не исключение в данном случае привычные топонимы. Наш слух привык к звучаниям «Средиземное море», «Ближний Восток», «Зауралье», «Заволжье», «Закаспийская сторона». Это сугубо географические определения, очевидно, и есть то, что в топонимах, как и в любых других названиях, присутствуют условность, образность. Однако, прежде всего в названиях, как и в географических координатах, должна присутствовать объективность. В этом и заключается познавательная ценность местности, которую мы находим на карте. В вышеназванных же топонимах познавательная ценность обнаруживается только при сравнении, компаративном анализе. Разве не естественно, если каждый человек, подражая древним эллинам (а подражание это хорошее), назовет место своего проживания центром земли, а море, возле которого раскинулось его сельцо — Средиземным? Что здесь плохого? Могут обидеться древние и современные греки? Тогда другие примеры. Топоним «Ближний Восток». Для кого он «ближний»? Или «Дальний Восток». Для кого он «дальний»? Отнюдь не для этих регионов. Для местных жителей определение «Дальний Восток» – европейское и как бы нелепое. Для проживающих на правом берегу Волги, Урала, Каспия, названия «Заволжье», «Зауралье», «Закаспий» имеют периферийный смысл. И, как ни странно, этот смысл приобрел статус географического термина — топонима. Между тем для жителей левобережья эти названия можно назвать духовным насилием. То есть объективная истина и познание теряют первоначальное значение. Монополизация права на истину не только искажает ее, но и порой наносит необратимый ущерб национальному сознанию народов, определяющих свое отечество за пределами европейского материка.
Такое явление, как искажение истины, не возникает само по себе. Здесь имеет место фактор политический. Не он ли породил этнический манкуртизм? Не отсюда ли, в конечном счете, у всех малочисленных народов появилось раздвоенное сознание, и каждый «нацмен» выпестовывал мятеж в своем сердце? Спасти его может только духовная свобода и духовное возрождение. Национальная свобода — это обладание правом собственности на плоды своего труда, возможность смело и открыто высказать все, что наболело в душе. Плохо, если другие не понимают тебя, но если ты сам себя не понимаешь — это горе. «Если ты уважаешь самого себя, то враг тебя не тронет», — говорили раньше. Перефразировав это утверждение, можно сказать: «Если ты сам поймешь (познаешь) себя, то недруг тебя не тронет». А ведь научные книги на казахском языке до сего дня начинаются словами: «Российские ученые считали, что казахи живут кочевой жизнью и занимаются скотоводством». Эй, мудрецы! Если бы российские ученые не сделали такого великого открытия, то что, мы сами до сих пор погрязали бы в невежестве? Не знали бы, что наши пращуры были номадами и занимались скотоводством? Конечно, знали! Только у нас не хватало духу самые простые истины называть своими именами, не позволяли рабская психология и страх грубого окрика из «центра». Духовное рабство страшнее рабства физического.
С одной стороны, чуждый иноплеменный взор никогда не поймет национальных особенностей культуры, традиций, национальной эстетики, этики. С другой — чуждый взор не сможет воспринять их так, как понимают сами носители эндемической культуры. Есть неизменный научный принцип: вывод должен соответствовать, быть адекватным объекту исследования. Без учета этого всеобщего правила не будет взаимопонимания. И такая неразбериха сформировала сознание трех-четырех поколений духовных рабов.
Ход наших рассуждений не должен истолковываться превратно, нами не ставится цель перечеркнуть одним махом все труды, изыскания именитых ученых, на которые потрачены годы, а иногда и вся жизнь. Здесь нет никаких намерений нигилистического отрицания вклада, сделанного именитыми учеными в общечеловеческую копилку знаний. Речь идет о трудах, где объект исследования должен быть тождественным при его восприятии. Этот принцип как нигде необходим в этнологии. Каждому этносу присущи «своеобразный внутренний мир и неповторимые внешние черты» (Л.Н. Гумилев). Естественная национальная природа, начиная с образа жизни и кончая духовностью, всегда бывает пронизана самобытными чертами и свойствами. Это значит, что истинная культура не есть повторение, отражение другой культуры, не есть подражание кому-то или чему- либо. Народ, усвоивший чуждую культуру как плагиат, во-первых, не имеет своего будущего, во-вторых, сохраняет чужие ценности.
Акселеу Сейдимбек, «Мир казахов»