На пути к реалистической драме
Драматургия — один из основных и важнейших разделов советской литературы. Ее духовной основой, фундаментом являются советский патриотизм, высокая идейность, народность и глубокая жизненная правда. Именно только такие драматические произведения могут стать действенным средством воспитания трудящихся масс в коммунистическом духе.
Произведения, отвечающие перечисленным требованиям, наши писатели находят, прежде всего, в русской классической и советской драматургии, которая является для них великой школой идейно-художественного мастерства.
Перед тем, как приступить к анализу пути, пройденного казахской советской драматургией между II и III съездами писателей, сведем наши мысли к двум основным тезисам.
Во-первых, необходимо проследить рост реалистических тенденций в казахской драматургии.
Во-вторых, следует раскрыть до конца тот вред, который принесли казахской советской драматургии различные чуждые течения нигилизма, натурализма, формализма. Мы должны прямо и открыто сказать об ошибках, мешавших росту казахской советской литературы.
Итак, мы имеем две основные темы. Самый важный и сложный вопрос — это вопрос о сегодняшнем уровне казахской советской реалистической пьесы, созданной в духе социалистического реализма. Основное внимание необходимо уделить выявлению замыслов и исканий авторов в этом направлении. Отметим, что реализм вообще — самая принципиальная основа каждого действительно ценного произведения. Поэтому проблема реализма - вопрос не только стиля: она гораздо шире. Главным условием реализма является правдивость. Ее следует считать критерием художественного творчества, единственным глубоко научным критерием.
Перейдем теперь к состоянию казахской советской драматургии, приняв за основное мерило реализм. Попробуем начать с вопроса: как мы изучаем реализм по классическим образцам русской драматургии? Растем ли мы в реалистической традиции успешно развивающейся советской русской драматургии?
Можем ли мы привести конкретный пример реалистической казахской пьесы, правдивой и содержательной, написанной по образцам Гоголя или Островского, или в духе Чехова, или, наконец, в традициях пьес Горького?
Далее, после Октября, еще в 20-х годах, русская советская драматургия создала ряд выдающихся пьес, причисляемых к советской классике. Известно также немало русских пьес, появившихся в дни Великой Отечественной войны и вошедших в золотой фонд нашей литературы.
Вот эти пьесы, созданные за тридцать семь лет: "Разлом", "Бронепоезд 14-69", "Шторм", "Любовь Яровая", "Человеке ружьем", "Гибель эскадры", "Страх", "Фронт", "Русские люди", "Нашествие" и другие.
Ну, а смогли ли мы в казахской драматургии создать пьесу, посвященную современной тематике и хотя бы в малой степени перекликающуюся с перечисленными выше пьесами, — полноценную, яркую, своеобразную, — истинно художественную пьесу? Нет, не смогли. Есть у нас хорошие пьесы, есть несколько пьес, написанных с большим мастерством. Но их темой является прошлое, к тому же, как я постараюсь доказать в дальнейшем, — это не реалистические пьесы в полном значении этого слова.
Дело в том, что мы в нашей учебе до сих пор не можем полностью овладеть реализмом, постигнуть его богатейшую сущность. В этом — наш крупнейший недостаток.
Драма — самый трудный, самый ответственный и, при удачном выполнении, самый массовый жанр. Поэтому именно он является сейчас отстающим в казахской литературе.
Попытаемся, хотя бы кратко, раскрыть трудности этого жанра.
Специфическое отличие драматургии от других литературных жанров заключается в том, что она изображает только человека. А раз так, то большая часть созданных ею образов людей должны стать типами. Каждая пьеса должна дать, по меньшей мере, один-два типа, остающихся в памяти зрителя.
Известно, как близки читателю образы Любови Яровой, Окорока, Шванди, Огнева, Шадрина и других. А существуют ли в наших, казахских, пьесах, написанных на тему советской действительности, типы, равноценные или хотя бы приближающиеся к образам вышеперечисленных пьес русской драматургии, типы, с которыми был бы знаком союзный зритель? Нет, не существуют! И вот почему.
Для достижения высокого литературного уровня пьесы нужно мастерское, подлинно художественное изображение человека. Или, как сказал Белинский, в истинно художественных пьесах "характеры действующих лиц должны быть созданы, а не выдуманы". В этом случае каждый образ становится своеобразной формой выявления действительности.
Сама идея в пьесе воплощается только в человеческих образах. Лишь через эти образы она приобретает жизненную убедительность. Но создание типических образов возможно лишь средствами реализма. А это, как было сказано выше, является наиболее уязвимым местом казахской драматургии. Ясно, что основным вопросом, при обсуждении наших пьес, следует считать выявление реалистических элементов.
С другой стороны, нужно установить, как расценивать произведения, которые, не будучи проникнуты реалистическим духом, все же по своему художественному мастерству вошли в сокровищницу казахской драматургии, как ценные ее образцы?
Число пьес, поставленных в Казахстане между II и III съездами в республиканских, областных и колхозно-совхозных театрах, а также в театральных кружках самодеятельности, достигает в целом сорока наименований. По своей тематике они охватывают самые разнообразные области, самый широкий, значительный материал.
Из писателей старшего поколения, посвятивших свой многолетний литературный опыт драматургии, мы можем назвать Габита Мусрепова, Сабита Муканова, Алжаппара Абишева, Шахмета Хусаинова, Абдильду Тажибаева, Мусатая Ахинжанова. За последние годы с различными по объему и качеству пьесами выступили молодые драматурги: Мукан Иманжанов, Шамиль Байжанов, Капан Сатыбалдин, Тахави Ахтанов, Ныгмет Баймухамедов.
Все пьесы, созданные за эти пятнадцать лет, по тематике можно разбить на три основные группы. К первой относятся произведения, связанные с народным эпосом, фольклором и историей, как, например, "Козы-Корпеш и Баян-Сулу" "Алдар-Косе", "Алтынсарин", "Чокан Валиханов", "Ковер Жомарта".
Вторая группа — пьесы, посвященные историко-революционной тематике, например, на тему о восстании Амангельды Иманова. Третья — пьесы на советские темы. Нельзя не заметить, что эти три группы связаны с тремя периодами, через которые прошла наша Родина за последние годы.
Границей первого периода является Великая Отечественная война. Второй период охватывает произведения, созданные в годы Отечественной войны. Третий — произведения, посвященные послевоенному развитию жизни нашей страны — с конца войны по настоящее время.
К лучшим произведениям в этом большом списке заслуженно относятся: "Козы-Корпеш и Баян-Сулу", "Дружба и любовь", "Миллионер", "Амангельды", "Алтынсарин", "Цвети, степь!", "Весенние ветры" и "Чокан Валиханов".
В ряду названных драматургических произведений своими художественными качествами бесспорно выделяется талантливая пьеса "Козы-Корпеш и Баян-Сулу".
Наряду с нашими требованиями создания реалистической драмы уточним само понятие реализма. Являясь наивысшей ступенью на пути художественного прогресса человечества, реализм одновременно должен рассматриваться в своем развитии. Ведь реализм существовал и в литературе прошлого — уже в трагедиях Софокла есть свой реализм. Шекспировский реализм в литературе — особое место. Реализм Пушкина и реализм Гоголя также отличаются друг от друга. Социалистический реализм тем более обладает присущими только ему отличительными чертами. Имея своей основой ленинский принцип партийности, он сгущенно воспроизводит положительные и три нательные явления нашей действительности и придает наиболее активный, боевой характер всей нашей литературе, в том числе и драматургии.
Теперь подойдем с этой точки зрения к наиболее значительным фактам казахской советской драматургии, имевшим место со II съезда писателей до настоящего времени.
Самым значительным произведением казахской драматургии за эти пятнадцать лет является пьеса Габита Мусрепова "Козы-Корпеш и Баян-Сулу". Каковы основные особенности этого произведения, его специфические черты?
Это прежде всего — пьеса о людях. Люди здесь поданы выпукло и мастерски — выразительно. Поэтическая и психологическая верность воплощена и закреплена автором в скульптурных образах героев. Соблюдено и требование Горького: пьеса сюжетна, события насыщены, увлекательны и действенны. Народная стихия языка в пьесе поэтически озвучена и выражена в прекрасном напевном стиле. Нарастание конфликта сопровождается ярким изображением чувств героев, глубоким раскрытием характеров — и все это тонкое мастерство переплетено с художественным чувством меры. Это произведение Габита Мусрепова следует отнести к наиболее крупным достижениям не только драматургии, но и всей казахской литературы за последние пятнадцать лет.
Вот почему на сценах казахских театров этот спектакль восторженно принимается зрителем. Он сразу завоевал прочное признание и любовь нашей театральной аудитории.
Однако эту пьесу нельзя отнести к реалистическим. Она написана в духе романтизма.
Но если мы сравним романтизм этой пьесы с двумя видами романтизма: реакционным и революционным, то не найдем здесь ни того, ни другого.
Содержанием пьесы является высокое чувство, рожденное сердцем народа. Это чувство — свобода любви. Но в ней нет большего — обобщающего общественного идеала, нет предполагаемого социалистическим реализмом глубокого идейного пафоса, нет пафоса обличительного в широком плане, нет пафоса борьбы с прошлым и разрушения его. Соответственно ограниченности темы в пьесе мы видим лишь просветительские идеи.
Рассматривая пьесу с точки зрения отображенной в ней действительности, правдивости в обрисовке всех перипетий, — допустимо ли утверждать, что такую пьесу мог написать только советский писатель? Нет. Я вполне допускаю, что и в XIX веке талантливый демократический писатель мог создать подобную вещь.
Ни по своей идее, ни по обобщениям событий она не поднимается до революционного романтизма.
Ее романтизм — это романтизм Шиллера. Именно шиллеровский романтизм, унаследованный от "Коварства и любви", определяет художественный стиль и внутреннюю насыщенность пьесы "Козы-Корпеш".
В связи с этим нельзя не вспомнить слов Энгельса: "Из-за Шиллера нельзя забывать Шекспира". Чего не находил Энгельс у Шиллера и какие качества Шекспира имел он в виду?
По моему мнению, романтизм у Шекспира служит лишь дополняющим средством к реалистической широте изображения характеров. А шиллеровский романтизм, как известно, не изображает человека разносторонне. И хотя герои Шиллера в высшей степени пылки и страстны в своих порывах, все же они являются носителями лишь одного какого-либо чувства и движимы какой-либо одной страстью. В этих людях нет полного и широкого воплощения эмоциональной, интеллектуальной и волевой их природы.
Те же особенности отличают и "Козы-Корпеш". Все события пьесы — поэтически захватывающие, разнообразные, наполненные горячим чувством — показывают нам героев в ограниченных рамках только одного чувства или одного качества, изображают их людьми единственной страсти. Так Карабай — только раб своей скупости. Жантык — воплощение коварного подстрекательства. Кодар по существу в плену у одной ревности. Козы и Баян так и остаются пленниками любви — хорошего, светлого чувства, — но они стремятся только к ней.
И как бы ни были интересны и впечатляющи многочисленные эпизоды пьесы, "Козы-Корпеш" остается не достигшим своей возможной вершины произведением. В нем ощущаются тесные рамки — пусть пылкой и порывистой, — но все же творческой молодости. И это оттого, что, несмотря на отдельные реалистические элементы, дух пьесы в основном остался романтическим; Г. Мусреповым написаны и другие пьесы, выдержанные в реалистических традициях. Это — пьеса об Амангельды, отличающаяся совсем иным стилем, нежели "Козы-Корпеш".
Здесь как положительные, так и отрицательные образы в большинстве своем даны в реалистической манере; язык пьесы в целом тоже реалистичен. Все это дало Г. Мусрепову возможность создать типические характеры в типических обстоятельствах.
Но, вместе с тем, эта пьеса не свободна от некоторых недостатков и пробелов, снижающих ее качества.
Самая главная ошибка автора состоит в том, что он силится втиснуть в рамки своей пьесы изображение двух эпох, не умещающихся в границах одного драматического произведения. По нашему мнению, Амангельды 1916 года и Амангельды времен гражданской войны — это две различные исторические темы, которые должны быть воплощены в двух различных пьесах, но не насильственно втиснуты в одну. Там, где события нагнетаются одно на другое и эпизоды сменяются один за другим, конфликт драмы перерождается в простую хронику. Разве не по этой причине кинофильмы "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918 году" отображают ряд событий и конфликтов, происходящих на коротком отрезке времени?
С этой точки зрения авторы, стремящиеся вместить в ограниченные рамки пьесы целый ворох событий и желающие сразу охватить "всю амангельдиану", неминуемо должны потерпеть неудачу.
Создавая реалистические образы, особенно образ главного положительного героя пьесы — самого Амангельды или Петра Логинова, положительного представителя русского народа, и характеризуя их, автор допустил сцены, не вяжущиеся с реалистическим духом пьесы. Моменты, когда в первом появлении своем на экране Амангельды мчится на коне с приставом, брошенным поперек седла, или скачет на коне перед генералом Эверсманом, наконец, сцена, когда герой сбивает на лету птицу, надуманны, носят развлекательный характер. В некоторых местах диалоги Амангельды, — например, его разговор с Зильгарой, — слишком длинны, малосодержательны и звучат вяло и недраматично.
Такие скучные, серые, невыразительные диалоги вредят художественной стороне пьесы.
Нельзя не пожалеть о том, что ни один образ этой пьесы не вышел таким художественно убедительным, как Тымакбай. Но и к образу Тымакбая, человека чуждого, враждебного лагеря, — автор подошел некритично, придав ему слишком много черт смешливого, наивного, а потому — как бы безвредного простака. Сильные возражения вызывает образ Петра. И по языку и по внутреннему наполнению образ Петра сделан легковесно, поверхностно. Хотя по пьесе Петр числится русским, однако в отношении языка этот наиболее ценный персонаж пьесы воспринимается как самый настоящий казах. Автор наделяет Петра замысловатой витиеватой речью, напоминающей своими фольклорными сравнениями образцы старинного казахского красноречия.
Рассуждения Петра о кадетах (стр. 13) по своему натурализму подходят скорее к грубой речи степнякакочевника. К сожалению, не в одном, а в целом ряде мест пьесы речь положительного героя не соответствует его духовному облику. В таких местах пьеса не отвечает требованиям реализма — требованиям жизненной правдивости.
Таких промахов в пьесе "Амангельды" много. Но радует, что достоинств в ней гораздо больше, чем недостатков. Это залог развития реалистических пьес в будущем.
Долгое время работает в казахской драматургии Абдильда Тажибаев. Первой его пьесой была "Белая береза", написанная в соавторстве с М. Ауэзовым. С тех пор он написал "Поднятый купол", "И мы — казахи", "Ковер Жомарта", "Цвети, степь!" и "Дубая Шубаевича". Эти пьесы написаны в различных стилях. Если "Ковер Жомарта" имеет основой легендарно-сказочный сюжет, то в "Поднятом куполе" мы встречаемся с историческим преданием; "И мы — казахи" написаны в стиле символистов, "Цвети, степь!" — комедийная пьеса, в "Дубае Шубаевиче" автор преследовал цель создания сатирической комедии.
Как видно, у А. Тажибаева есть опыт работы в самых разнообразных стилях. Но если подойти к его деятельности с теми требованиями, которые мы предъявляем к реалистической пьесе, то, за исключением отдельных положительных черт пьесы "Цвети, степь!", во всех своих драматургических произведениях А.Тажибаев нередко допускает весьма существенные ошибки.
Первая и основная причина этих ошибок в том, что автор сбился с верного пути создания реалистической драмы и запутался в своих блужданиях. Одно время ему вредили формалистические увлечения. Затем он попал в число писателей, деятельность которых была сурово осуждена Центральным Комитетом партии. В то время А. Тажибаев следовал манере Г. Ибсена. Но его увлечение Ибсеном возникло не в результате широкого знакомства с развитием мировой литературы и не от глубины понимания литературной культуры. Нет, он увлекся Ибсеном слишком легко, приняв на веру чужие суждения и лишь поверхностно ознакомившись с творчеством норвежского драматурга; увлекся, не поняв, что лучшие произведения величайших драматургов всех времен создавались на почве не символистских, а реалистических традиций.
А. Тажибаев не сумел сделать этого вывода из своих первых неудачных опытов. В пьесе "Ковер Жомарта", написанной в соавторстве с Рошалем, также налицо увлечение блестящей мишурой, склонность к дешевому украшательству. Ясно, что и эта пьеса далека от реализма. А ведь не следует забывать, что и на сказочные, и на эпические сюжеты можно создавать высокохудожественные реалистические пьесы. Достаточно вспомнить пьесу Назыма Хикмета "Легенда о любви".
Что же сделали Абдильда Тажибаев и Рошаль из казахской легенды? Они исказили ее формалистическими трюками, внесли в нее грубую отсебятину, абсолютно не созвучную народной фантазии и ее богатству.
Далее. Спустя несколько лет, А. Тажибаев написал пьесу "Цвети, степь!". На первой читке и обсуждении этой пьесы в Союзе писателей было отмечено немало положительных моментов. Здесь писатель сумел дать ряд жизненно правдивых художественных сцен, убедительно обрисовать становление характеров людей.
Но нельзя не заметить того, что в пьесе сильно дают себя чувствовать элементы бесконфликтности. И сколько впоследствии ни заверяли — как сам автор, так и театр, — что они выправили эту слабую сторону и подняли пьесу на высоту правильного и сильного звучания, — все же это им не удалось. Получился средний спектакль, обыкновенная неплохая пьеса.
Как выглядит эта пьеса с точки зрения принципов реализма? Здесь, бесспорно, есть реалистические элементы. Автор, ранее увлекавшийся внешними натуралистическими и формалистическими приемами, в этом произведении, конечно, намного приблизился к действительности, к жизненной правде. И все же "Цвети, степь!" нельзя считать подлинно реалистической пьесой высокохудожественного значения. Особенно это чувствуется в местах, которые автор старается сделать остро комедийными. Хотя "Цвети, степь!" названа комедией, смех в ней не веселит и не обличает. Большей частью это вялые, неостроумные попытки насмешить. И чувства, и язык героев надуманны и никак не захватывают, не увлекают зрителя.
В последней пьесе А. Тажибаева "Дубай Шубаевич", как в фокусе, отразились все его промахи и грубейшие ошибки, имевшие место в прошлом. Вследствие этого пьеса особенно огорчила нашу общественность.
Если, по выражению Белинского, "в основании истинно-художественной комедии лежит глубочайший юмор", то в "Дубае Шубаевиче" нет ни глубины, ни юмора. Поскольку основой каждой пьесы являются характеры, — человек должен в ней художественно воссоздаваться, а не выдумываться самим автором. А в "Дубае Шубаевиче" все образы фальшивы и надуманны — ни один герой не является типом.
Это от начала до конца неудачное произведение, построенное на надуманной, фальшивой основе. Поэтому в нем нет ни настоящего содержания, ни художественной ценности.
Сколько ни приводи цитат о сатире, никогда не оправдаешь понятия "сатиры ради сатиры". Пусть сатирический стиль допускает легкость, преувеличение. Но сатира все же не может появиться вне жизненной правды. Наоборот, она является сильным средством борьбы с пороками, недостатками и пережитками, бытующими в нашей повседневной жизни. Она как бы собирает их воедино и дает сатирическое обобщение.
Но того, что пытается разоблачить автор "Дубая Шубаевича", никогда не было в нашей жизни. Изображенного в пьесе института нигде не существует, и таких ученых у нас не бывает. В нашем реальном Советском Казахстане есть не ряд областных, а только один-единственный институт животноводства при филиале ВАСХНИЛ, а это — один из лучших и авторитетнейших казахстанских институтов. Если предположить, что в пьесе изображен именно он, то это — клевета. В таком случае нельзя ссылаться на вымысел, обобщение и т. п. Автор несет моральную ответственность за все свои высказывания перед коллективом учреждения.
В пьесе отсутствует элементарное представление о жизни института и ее специфике, все конфликтные повороты пережевывают выдуманную историю одного преступления — историю, которая является обывательской клеветой на институт, на научное учреждение. Из-за лживой основы становятся фальшивыми и конфликт, и образы.
Так, отрыв от жизни, увлечение поисками "формальных" находок привели А. Тажибаева к серьезным идейным срывам. И, оглядываясь на вереницу его пьес, невольно приходишь к выводу, что А. Тажибаев пишет, не задумываясь над серьезностью и ответственностью своей работы.
Немало драматургических произведений написано Сабитом Мукановым. Одной из первых его драматических вещей была пьеса "Дни борьбы". Конфликты и характеры "Дней борьбы" выдержаны в правдивых тонах. С. Муканов вообще — писатель-реалист. Он умеет найти для своих героев и верный язык, и чувства, и соответствующие им поступки. В пьесе "Дни борьбы" он создал правдивый образ представителя народа Кыстаубая, а также положительного героя пьесы Жакыпа, выписав их как типические характеры в типических обстоятельствах.
Образы этих людей, пробужденных революцией, потом часто будут встречаться в больших прозаических произведениях С. Муканова.
В последующие годы писатель не сумел создать произведение, которое превосходило бы "Дни борьбы". Все написанное им в этой области было вяло, серо и неудачно. Причина этих неудач состоит в том, что автор, изображая живых людей, не умеет соблюсти чувства меры, впадает в натурализм и дешевую занимательность.
Уже перед III съездом, в 7 номере журнала "Адабиет жане искусство" за этот год напечатан последний вариант его пьесы "Чокан Валиханов". В этой пьесе ярко выразился реализм таланта С. Муканова.
Здесь удачно обрисованы человеческие взаимоотношения, историческая обстановка, семейный быт, общественная и городская жизнь, тесно связанные с жизнью и бытом казахов. Фигуры Чокана, его отца Чингиса, матери Зейнеп, образы Мусы, Айжан, Жайнака, Малтабара и Ердена выписаны по-настоящему реалистически, с присущими им чувствами, психологией и сознанием.
Образы Лизы, Гасфорта, Фредерикса, Катерины Гутковской также даны верно и живо, с учетом индивидуальных и национальных отличий.
Но если, не забывая об этих положительных сторонах пьесы, мы спросим, удалось ли автору создать реалистическое художественное произведение, достойное своего главного героя — великого человека своей эпохи, — то, по нашему мнению, окажется, что пьеса "Чокан Валиханов" в настоящем своем виде выглядит недоработанною, сырою.
Скажем о причинах этих недочетов. Пьеса бывает интересной, когда она строится на сконцентрированном материале определенного отрезка времени. А тема о Чокане, если иметь в виду все этапы его жизни и деятельности, никогда не вместится в одну пьесу. Правильней было бы взять для пьесы или омский период биографии Чокана, или его поход в Туркестан. С. Муканов в одной пьесе стремится изобразить жизнь двух различных обществ, двух различных городов Омска и Петербурга. Вследствие этого на сцену выступают две разные группы персонажей, не связанные между собой. Автор, стремясь уместить весь этот обширный материал в пьесу, неимоверно расслабляет события и столкновения, тормозит динамику действия.
С другой стороны, во всех вариантах своей пьесы Сабит Муканов чересчур увлекается именами известных деятелей современной Чокану России, людьми, вошедшими в русскую историю. Веря, что в сознании каждого читателя и зрителя их значение очень высоко, автор полагает, что с появлением этих лиц на сцене само собой усилится впечатление от картины, станет острей ее драматичность и поднимется идейное звучание.
На самом же деле появление Семенова-Тян-Шанского, Чернышевского, Александра II, Авдотьи Панаевой и Потанина в одной-двух картинах, а потом быстрое и окончательное исчезновение их — сильно ослабляет пьесу. Эти персонажи не участвуют во внутренних столкновениях пьесы и стоят вне главных ее драматических конфликтов. Если бы они были показаны в начале пьесы, в ее экспозиции — еще куда ни шло. Но они вводятся в самый напряженный момент драматического конфликта, который — по театральным требованиям — должен возникать на самом высоком накале действия и быстро развиваться до развязки. Однако эти персонажи только разжижают, расслабляют весь драматический клубок событий. Конфликт угасает, ибо эти люди участвуют в пьесе не драматически, а хроникально- эпически.
Благодаря этому пьеса далеко отходит от норм реалистического произведения. В сценах, которые должны быть наиболее напряженными, жизненный материал, не оформляясь драматургически, остается натуралистическим и сырым. Жизненная правда не сходится с художественной, и обе они не сливаются в рамках драматического произведения. Весь этот привнесенный материал воспринимается как насильственно введенное со стороны инородное тело. Имея полную возможность и силы для создания реалистической пьесы, писатель пренебрег бесспорными законами драматургии и не сумел создать законченного произведения.
На примере пьесы Сабита Муканова "Чокан Валиханов" мы видим, какие именно недостатки и ошибки стоят на пути создания реалистической драмы.
Алжаппар Абишев за последние пятнадцать лет написал около десятка пьес. Все они посвящены нашей современности, в них изображаются актуальные для нас столкновения и успехи.
Защита Родины в период, предшествовавший Отечественной войне ("За Родину"), дружба и единение советских граждан ("Товарищи"), трудовые подвиги во время Отечественной войны ("Дружба и любовь"), успехи и победы на производственном фронте ("Бдительность"), достижения и новый подъем сельского хозяйства ("Одна семья"), наконец — деятельность передовых работников науки и техники в области развития народного хозяйства за последнюю пятилетку ("Приговор отца"), бдительность и охрана мира, борьба за него — вот темы пьес Алжаппара Абишева.
Особенно много внимания в его пьесах уделяется жизни, борьбе, подвигам, успехам рабочих Караганды. Но надо сказать, что хотя пьесы и прозаические произведения А. Абишева посвящены изображению патриотизма шахтеров, борьбы новаторов с косностью и бюрократизмом, им не хватает художественного мастерства, полнокровности.
Хорошее исключение из них составляет лишь пьеса "Дружба и любовь". Она — итог долгих, неослабевающих исканий, новое воплощение излюбленной темы А. Абишева о Караганде. На данном этапе становления казахской реалистической драмы мы вправе считать "Дружбу и любовь" и в идейном, и в художественном отношении лучшей казахской пьесой, посвященной советской действительности.
Справедливости ради необходимо сказать об одной неприятной, но неоспоримой истине. У нас немало ценных произведений о прошлом. Но о наших днях даже такие писатели с многолетним драматургическим стажем и опытом, как М. Ауэзов, Г. Мусрепов, С. Муканов, не смогли дать ничего значительного.
Ни одно драматургическое произведение последних лет, в том числе и большинство пьес А. Абишева, не достигло уровня и звучания пьесы "Дружба и любовь". Сатирические комедии, появившиеся за последнее время, далеко отстают по художественным достоинствам от своих предшественников: "Дней борьбы", "Амангельды" или "Дружбы и любви".
Это явление сходно с положением вещей и в русской драматургии. Ведь и в ней произведения последних лет стоят ниже не только советских классических пьес 20-х и 30-х годов, но и пьес, написанных в период Великой Отечественной войны, таких как "Фронт" или "Нашествие".
В "Дружбе и любви" конфликт завязан крепко, пьеса рисует крупные столкновения. Главные — как положительные, так и отрицательные — персонажи и характеры обладают ясно выраженными типическими чертами. Поэтому произведение, опираясь на крепкий материал с сильными драматургическими элементами, получилось сюжетно-сжатым, стремительным, с быстро и увлекательно развивающимися событиями.
Однако здесь нельзя пройти мимо таких недостатков, как односторонность, тяготение к одной краске, что характерно, между прочим, и для других произведений А. Абишева. В подлинно реалистическом произведении все чувства и высказывания человека должны вызывать полное доверие, так, чтобы все, происходящее на сцене, заставляло зрителя убежденно сказать: да, это так, это — правда. Но автор должен конкретно доказывать правдивость своих положений. В пьесе следует очень тонко и осторожно сохранять эту конкретность, взвешивать ее, как на аптекарских весах.
А в пьесе А. Абишева речь и мысли русского персонажа — Мирона — звучат чуждо психологии и национальным чертам русского человека. Мирон как бы казахизирован. Второй недочет: отдельные действующие лица, высказывая свои самые заповедные внутренние чувства и переживания, говорят слишком напыщенно и риторично. Оба эти недостатка свидетельствуют о недооценке роли языка в пьесе.
Что касается таких пьес А. Абишева, как "Одна семья", "Борьба продолжается", "Приговор отца", то для них характерно одно общее свойство. Здесь драматург, в меру своих сил, старается изобразить самый острый конфликт нашего времени — борьбу на пути к реалистической драме нового со старым в социалистической действительности.
Но иногда, например, в таких пьесах, как "Приговор отца" или "Борьба продолжается", в поисках интересного сюжета А. Абишев увлекается такими замысловатыми, сложными, неестественными с точки зрения жизненной правды событиями, о реальной возможности которых можно спорить.
Не следует забывать, что действительность, воспитательное значение да и увлекательность произведения зависят от того, насколько глубоко раскрывает оно правду жизни.
Шахмет Хусаинов, подобно А. Абишеву, посвятил свое писательское дарование и многолетние искания исключительно драматургии. Он написал около десятка пьес. Мы не включаем в это число одноактные и двухактные миниатюры, написанные им для колхозно-совхозной сцены. Ш. Хусаинов также работает в области современной тематики. Исключение составляют лишь пьесы об Амангельды и "Алдар-Косе". Эти две пьесы и комедия "Весенние ветры", вышедшая на сцену в последние годы, являются наиболее удачными из всех произведений драматурга.
Утверждая, что именно эти пьесы Ш. Хусаинова заслуживают особого внимания, мы, однако, оговариваемся, что художественные качества их различны.
Комедия "Алдар-Косе" — это гротеск. В ней вполне закономерно и уместно использован фольклорный элемент, живо звучат насмешка и сарказм. Народные сатирические шутки и остроты обработаны удачно, творчески.
Комедия "Весенние ветры", написанная на современную тему, и по стилю, и по методу коренным образом отличается от "Алдар -Косе". Она решена как комедия реалистическая.
"Весенние ветры" хорошо отличаются от комедий последнего времени, построенных на выдуманных столкновениях, ложно очерченных характерах и невероятных поступках. Здесь отрицательным персонажам Мойтыку и Шаймукану противопоставлен целый ряд положительных героев, которые успешно борются с пережитками и их носителями. В полном соответствии с требованиями реализма насмешка и воспитательная тенденция в комедии Ш. Хусаинова не противоречат друг другу. Пьесе веришь.
Правда, может возникнуть спор, правдоподобен ли факт помощи одного колхоза другому в выполнении плана пахоты. Но это — не слишком уж большой недочет для данного драматургического построения. Просто надо сделать это место более убедительным, например, вывести посредствующим звеном между колхозами МТС или райком партии. Об этом полезно напомнить автору.
Недостатком, мешающим этой пьесе подняться на значительный реалистический уровень, является бедность словаря и вообще языка, которым пользуется Ш. Хусаинов в своих пьесах.
В пьесе "Весенние ветры" не встретишь таких реплик или уничтожающего остроумия, шуток и насмешек, которые захватывали бы зрителя и при помощи одного только словесного оружия поражали пороки людей. Здесь смех по большей части вызван положениями. Можно упрекнуть автора в том, что он, будучи опытным драматургом с большим стажем, до сих пор еще не овладел мастерством языковой характеристики. Особенно это чувствуется в пьесе "Знамя над степью", написанной на ответственейшую тему — об Амангельды. Здесь отрицательные персонажи, такие как Шон и Абдугаппар, говорят красноречиво и находчиво, присущим им естественным языком. Каждый их диалог точно отвечает замыслам драматурга. Но речь положительных героев — Амангельды, Карбоза, командующего армией — искусственна. Ложный пафос, надуманные мысли и чувства, неубедительные высказывания нагромождаются одно на другое и вызывают тяжелое чувство недоверия и разочарования. Так, в уста Амангельды автор вкладывает напыщенные, фальшиво приподнятые фразы: "Не подняв пыль Тургая до небес, не выпустив всю кровь из печени, им в руки я не попаду!" (стр. 15) или "Разве мало слез пролилось под твоими подлыми мыслями?" (стр. 29).
Часто такая же фальшь и ложный пафос звучат в устах командующего армией. На стр. 40 он обращается к Амангельды со словами: "Если ты не почувствуешь, что ты сокол, не взлетишь высоко. Не бросишь взгляда вдаль, не налетишь с неба на своего врага, не сдавишь его легкие"... "Твой колпачок с глаз не мы, а Ленин и Сталин для этого сняли". На стр. 42 тот же командующий армией говорит языком чистейшего казахского фольклора: "Вот эту булатную кривую саблю дарю я вам" или еще: "Звезд много, но Полярная — одна, — храни ее, единственную". Или же на 72 стр. сам народный герой Амангельды характеризуется непонятными, нелепыми выражениями и ложными красками: "Это - твой старый обычай: на свои следы сеять не плоды, а скорбь".
Разве может человек сеять плоды на свои следы, а если и посеет, то что у него вырастет? Какой образ, какая логика этого выражения: "посеять плоды на следы"?
Мы не зря привели так много примеров подобных языковых неудач: в своих драматургических произведениях Ш. Хусаинов долгое время злоупотреблял ложным пафосом и напыщенной речью, чем в свое время грешили и мы все. Этот недостаток не изжит и в самой последней по времени его комедии "Весенние ветры", которая, по нашему мнению, является самым крупным и ярким успехом из всех его работ.
Итак, языковой компонент пьес показывает, что Ш. Хусаинову следует с особой тщательностью, самым основательным образом заняться языком своих пьес и раскрыть все его драматические возможности. Нельзя стать настоящим художником, не овладев секретом речевой характеристики, не изучив выразительных возможностей языка.
Драматургом высокого уровня в казахской советской драматургии предстал перед зрителем и читателем Г. Мустафин в пьесе "Миллионер". Пьеса эта является драматургическим вариантом одноименной повести.
В обоих произведениях автор сумел создать художественно правдивые образы. Вместе с тем здесь заметны и недостатки Г. Мустафина в разработке конфликта и особенно в построении сюжета.
Художественное достоинство "Миллионера" как пьесы реалистической, прежде всего, — в ее прочной и тесной связи с жизнью. С точки зрения реальной действительности, в ней есть художественно убедительные и к тому же мастерски выполненные увлекательные сцены. Самое ценное качество творчества Г. Мустафина — это индивидуализированный, красочный язык. Можно смело сказать, что язык Жакыпа, Жомарта, Алмы и Жанат является наиболее привлекательным, умным и остроумным языком из всех казахских пьес, написанных на современную тематику.
Некоторые товарищи упрекают писателя в том, что язык героев его произведения выше и чище языка настоящих колхозников, массово-народного языка. По-моему, этот упрек неоснователен и неправилен. Он идет от непонимания и недооценки новых выразительных качеств казахской советской литературы, воплощенных в да
На пути к реалистической драме
Драматургия — один из основных и важнейших разделов советской литературы. Ее духовной основой, фундаментом являются советский патриотизм, высокая идейность, народность и глубокая жизненная правда. Именно только такие драматические произведения могут стать действенным средством воспитания трудящихся масс в коммунистическом духе.
Произведения, отвечающие перечисленным требованиям, наши писатели находят, прежде всего, в русской классической и советской драматургии, которая является для них великой школой идейно-художественного мастерства.
Перед тем, как приступить к анализу пути, пройденного казахской советской драматургией между II и III съездами писателей, сведем наши мысли к двум основным тезисам.
Во-первых, необходимо проследить рост реалистических тенденций в казахской драматургии.
Во-вторых, следует раскрыть до конца тот вред, который принесли казахской советской драматургии различные чуждые течения нигилизма, натурализма, формализма. Мы должны прямо и открыто сказать об ошибках, мешавших росту казахской советской литературы.
Итак, мы имеем две основные темы. Самый важный и сложный вопрос — это вопрос о сегодняшнем уровне казахской советской реалистической пьесы, созданной в духе социалистического реализма. Основное внимание необходимо уделить выявлению замыслов и исканий авторов в этом направлении. Отметим, что реализм вообще — самая принципиальная основа каждого действительно ценного произведения. Поэтому проблема реализма - вопрос не только стиля: она гораздо шире. Главным условием реализма является правдивость. Ее следует считать критерием художественного творчества, единственным глубоко научным критерием.
Перейдем теперь к состоянию казахской советской драматургии, приняв за основное мерило реализм. Попробуем начать с вопроса: как мы изучаем реализм по классическим образцам русской драматургии? Растем ли мы в реалистической традиции успешно развивающейся советской русской драматургии?
Можем ли мы привести конкретный пример реалистической казахской пьесы, правдивой и содержательной, написанной по образцам Гоголя или Островского, или в духе Чехова, или, наконец, в традициях пьес Горького?
Далее, после Октября, еще в 20-х годах, русская советская драматургия создала ряд выдающихся пьес, причисляемых к советской классике. Известно также немало русских пьес, появившихся в дни Великой Отечественной войны и вошедших в золотой фонд нашей литературы.
Вот эти пьесы, созданные за тридцать семь лет: "Разлом", "Бронепоезд 14-69", "Шторм", "Любовь Яровая", "Человеке ружьем", "Гибель эскадры", "Страх", "Фронт", "Русские люди", "Нашествие" и другие.
Ну, а смогли ли мы в казахской драматургии создать пьесу, посвященную современной тематике и хотя бы в малой степени перекликающуюся с перечисленными выше пьесами, — полноценную, яркую, своеобразную, — истинно художественную пьесу? Нет, не смогли. Есть у нас хорошие пьесы, есть несколько пьес, написанных с большим мастерством. Но их темой является прошлое, к тому же, как я постараюсь доказать в дальнейшем, — это не реалистические пьесы в полном значении этого слова.
Дело в том, что мы в нашей учебе до сих пор не можем полностью овладеть реализмом, постигнуть его богатейшую сущность. В этом — наш крупнейший недостаток.
Драма — самый трудный, самый ответственный и, при удачном выполнении, самый массовый жанр. Поэтому именно он является сейчас отстающим в казахской литературе.
Попытаемся, хотя бы кратко, раскрыть трудности этого жанра.
Специфическое отличие драматургии от других литературных жанров заключается в том, что она изображает только человека. А раз так, то большая часть созданных ею образов людей должны стать типами. Каждая пьеса должна дать, по меньшей мере, один-два типа, остающихся в памяти зрителя.
Известно, как близки читателю образы Любови Яровой, Окорока, Шванди, Огнева, Шадрина и других. А существуют ли в наших, казахских, пьесах, написанных на тему советской действительности, типы, равноценные или хотя бы приближающиеся к образам вышеперечисленных пьес русской драматургии, типы, с которыми был бы знаком союзный зритель? Нет, не существуют! И вот почему.
Для достижения высокого литературного уровня пьесы нужно мастерское, подлинно художественное изображение человека. Или, как сказал Белинский, в истинно художественных пьесах "характеры действующих лиц должны быть созданы, а не выдуманы". В этом случае каждый образ становится своеобразной формой выявления действительности.
Сама идея в пьесе воплощается только в человеческих образах. Лишь через эти образы она приобретает жизненную убедительность. Но создание типических образов возможно лишь средствами реализма. А это, как было сказано выше, является наиболее уязвимым местом казахской драматургии. Ясно, что основным вопросом, при обсуждении наших пьес, следует считать выявление реалистических элементов.
С другой стороны, нужно установить, как расценивать произведения, которые, не будучи проникнуты реалистическим духом, все же по своему художественному мастерству вошли в сокровищницу казахской драматургии, как ценные ее образцы?
Число пьес, поставленных в Казахстане между II и III съездами в республиканских, областных и колхозно-совхозных театрах, а также в театральных кружках самодеятельности, достигает в целом сорока наименований. По своей тематике они охватывают самые разнообразные области, самый широкий, значительный материал.
Из писателей старшего поколения, посвятивших свой многолетний литературный опыт драматургии, мы можем назвать Габита Мусрепова, Сабита Муканова, Алжаппара Абишева, Шахмета Хусаинова, Абдильду Тажибаева, Мусатая Ахинжанова. За последние годы с различными по объему и качеству пьесами выступили молодые драматурги: Мукан Иманжанов, Шамиль Байжанов, Капан Сатыбалдин, Тахави Ахтанов, Ныгмет Баймухамедов.
Все пьесы, созданные за эти пятнадцать лет, по тематике можно разбить на три основные группы. К первой относятся произведения, связанные с народным эпосом, фольклором и историей, как, например, "Козы-Корпеш и Баян-Сулу" "Алдар-Косе", "Алтынсарин", "Чокан Валиханов", "Ковер Жомарта".
Вторая группа — пьесы, посвященные историко-революционной тематике, например, на тему о восстании Амангельды Иманова. Третья — пьесы на советские темы. Нельзя не заметить, что эти три группы связаны с тремя периодами, через которые прошла наша Родина за последние годы.
Границей первого периода является Великая Отечественная война. Второй период охватывает произведения, созданные в годы Отечественной войны. Третий — произведения, посвященные послевоенному развитию жизни нашей страны — с конца войны по настоящее время.
К лучшим произведениям в этом большом списке заслуженно относятся: "Козы-Корпеш и Баян-Сулу", "Дружба и любовь", "Миллионер", "Амангельды", "Алтынсарин", "Цвети, степь!", "Весенние ветры" и "Чокан Валиханов".
В ряду названных драматургических произведений своими художественными качествами бесспорно выделяется талантливая пьеса "Козы-Корпеш и Баян-Сулу".
Наряду с нашими требованиями создания реалистической драмы уточним само понятие реализма. Являясь наивысшей ступенью на пути художественного прогресса человечества, реализм одновременно должен рассматриваться в своем развитии. Ведь реализм существовал и в литературе прошлого — уже в трагедиях Софокла есть свой реализм. Шекспировский реализм в литературе — особое место. Реализм Пушкина и реализм Гоголя также отличаются друг от друга. Социалистический реализм тем более обладает присущими только ему отличительными чертами. Имея своей основой ленинский принцип партийности, он сгущенно воспроизводит положительные и три нательные явления нашей действительности и придает наиболее активный, боевой характер всей нашей литературе, в том числе и драматургии.
Теперь подойдем с этой точки зрения к наиболее значительным фактам казахской советской драматургии, имевшим место со II съезда писателей до настоящего времени.
Самым значительным произведением казахской драматургии за эти пятнадцать лет является пьеса Габита Мусрепова "Козы-Корпеш и Баян-Сулу". Каковы основные особенности этого произведения, его специфические черты?
Это прежде всего — пьеса о людях. Люди здесь поданы выпукло и мастерски — выразительно. Поэтическая и психологическая верность воплощена и закреплена автором в скульптурных образах героев. Соблюдено и требование Горького: пьеса сюжетна, события насыщены, увлекательны и действенны. Народная стихия языка в пьесе поэтически озвучена и выражена в прекрасном напевном стиле. Нарастание конфликта сопровождается ярким изображением чувств героев, глубоким раскрытием характеров — и все это тонкое мастерство переплетено с художественным чувством меры. Это произведение Габита Мусрепова следует отнести к наиболее крупным достижениям не только драматургии, но и всей казахской литературы за последние пятнадцать лет.
Вот почему на сценах казахских театров этот спектакль восторженно принимается зрителем. Он сразу завоевал прочное признание и любовь нашей театральной аудитории.
Однако эту пьесу нельзя отнести к реалистическим. Она написана в духе романтизма.
Но если мы сравним романтизм этой пьесы с двумя видами романтизма: реакционным и революционным, то не найдем здесь ни того, ни другого.
Содержанием пьесы является высокое чувство, рожденное сердцем народа. Это чувство — свобода любви. Но в ней нет большего — обобщающего общественного идеала, нет предполагаемого социалистическим реализмом глубокого идейного пафоса, нет пафоса обличительного в широком плане, нет пафоса борьбы с прошлым и разрушения его. Соответственно ограниченности темы в пьесе мы видим лишь просветительские идеи.
Рассматривая пьесу с точки зрения отображенной в ней действительности, правдивости в обрисовке всех перипетий, — допустимо ли утверждать, что такую пьесу мог написать только советский писатель? Нет. Я вполне допускаю, что и в XIX веке талантливый демократический писатель мог создать подобную вещь.
Ни по своей идее, ни по обобщениям событий она не поднимается до революционного романтизма.
Ее романтизм — это романтизм Шиллера. Именно шиллеровский романтизм, унаследованный от "Коварства и любви", определяет художественный стиль и внутреннюю насыщенность пьесы "Козы-Корпеш".
В связи с этим нельзя не вспомнить слов Энгельса: "Из-за Шиллера нельзя забывать Шекспира". Чего не находил Энгельс у Шиллера и какие качества Шекспира имел он в виду?
По моему мнению, романтизм у Шекспира служит лишь дополняющим средством к реалистической широте изображения характеров. А шиллеровский романтизм, как известно, не изображает человека разносторонне. И хотя герои Шиллера в высшей степени пылки и страстны в своих порывах, все же они являются носителями лишь одного какого-либо чувства и движимы какой-либо одной страстью. В этих людях нет полного и широкого воплощения эмоциональной, интеллектуальной и волевой их природы.
Те же особенности отличают и "Козы-Корпеш". Все события пьесы — поэтически захватывающие, разнообразные, наполненные горячим чувством — показывают нам героев в ограниченных рамках только одного чувства или одного качества, изображают их людьми единственной страсти. Так Карабай — только раб своей скупости. Жантык — воплощение коварного подстрекательства. Кодар по существу в плену у одной ревности. Козы и Баян так и остаются пленниками любви — хорошего, светлого чувства, — но они стремятся только к ней.
И как бы ни были интересны и впечатляющи многочисленные эпизоды пьесы, "Козы-Корпеш" остается не достигшим своей возможной вершины произведением. В нем ощущаются тесные рамки — пусть пылкой и порывистой, — но все же творческой молодости. И это оттого, что, несмотря на отдельные реалистические элементы, дух пьесы в основном остался романтическим; Г. Мусреповым написаны и другие пьесы, выдержанные в реалистических традициях. Это — пьеса об Амангельды, отличающаяся совсем иным стилем, нежели "Козы-Корпеш".
Здесь как положительные, так и отрицательные образы в большинстве своем даны в реалистической манере; язык пьесы в целом тоже реалистичен. Все это дало Г. Мусрепову возможность создать типические характеры в типических обстоятельствах.
Но, вместе с тем, эта пьеса не свободна от некоторых недостатков и пробелов, снижающих ее качества.
Самая главная ошибка автора состоит в том, что он силится втиснуть в рамки своей пьесы изображение двух эпох, не умещающихся в границах одного драматического произведения. По нашему мнению, Амангельды 1916 года и Амангельды времен гражданской войны — это две различные исторические темы, которые должны быть воплощены в двух различных пьесах, но не насильственно втиснуты в одну. Там, где события нагнетаются одно на другое и эпизоды сменяются один за другим, конфликт драмы перерождается в простую хронику. Разве не по этой причине кинофильмы "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918 году" отображают ряд событий и конфликтов, происходящих на коротком отрезке времени?
С этой точки зрения авторы, стремящиеся вместить в ограниченные рамки пьесы целый ворох событий и желающие сразу охватить "всю амангельдиану", неминуемо должны потерпеть неудачу.
Создавая реалистические образы, особенно образ главного положительного героя пьесы — самого Амангельды или Петра Логинова, положительного представителя русского народа, и характеризуя их, автор допустил сцены, не вяжущиеся с реалистическим духом пьесы. Моменты, когда в первом появлении своем на экране Амангельды мчится на коне с приставом, брошенным поперек седла, или скачет на коне перед генералом Эверсманом, наконец, сцена, когда герой сбивает на лету птицу, надуманны, носят развлекательный характер. В некоторых местах диалоги Амангельды, — например, его разговор с Зильгарой, — слишком длинны, малосодержательны и звучат вяло и недраматично.
Такие скучные, серые, невыразительные диалоги вредят художественной стороне пьесы.
Нельзя не пожалеть о том, что ни один образ этой пьесы не вышел таким художественно убедительным, как Тымакбай. Но и к образу Тымакбая, человека чуждого, враждебного лагеря, — автор подошел некритично, придав ему слишком много черт смешливого, наивного, а потому — как бы безвредного простака. Сильные возражения вызывает образ Петра. И по языку и по внутреннему наполнению образ Петра сделан легковесно, поверхностно. Хотя по пьесе Петр числится русским, однако в отношении языка этот наиболее ценный персонаж пьесы воспринимается как самый настоящий казах. Автор наделяет Петра замысловатой витиеватой речью, напоминающей своими фолькл