28 Қараша 2013, 06:50
Культур, в которые свой вклад внес Адольф Янушкевич, было несколько: белорусская («литовская», как ее называли в ХIХ веке) и русская, польская и английская, украинская и казахская. Последнюю в то время тоже называли не своим, а «соседним» именем. Свои впечатления о путешествиях до Кокчетава и Акмолинска, вплоть до Памира, Янушкевич излагал в «Письмах из киргизских степей», ибо так тогда в России обычно называли пространства Средней Азии.
Колоритные описания повседневной жизни казахов, сведения о самобытной культуре черноволосых и чернооких жителей кочевых «киргизских» юрт (иногда их собиралось до тысячи) содержались в частных письмах на имя матери, сестер и братьев, проживавших в именьице Дягильно Койдановской волости (теперь это Дзержинский район на Минщине). Братья, связанные судьбой с Польшей, Германией и Францией, хотели сразу же опубликовать эти преинтереснейшие для европейцев наблюдения. Даже журнал назвали — издающуюся в Гродно на польском языке «Ундину друскеникских источников». Но автор категорически запротестовал: ни в коем случае, это погубит его, политического ссыльного, которому запрещено печатать любые статьи. Когда же знакомый польский поэт Густав Зелиньский захотел использовать его описания в своей поэме, Янушкевич разрешил. В стихотворной форме, не называя источника сведений, можно, но при одном твердом условии: о туземцах, «моих любимых киргизах», — только положительное!
Так и лежали письма в Дягильно и благодаря брату Януарию в копиях в Париже, где хранятся и поныне (мне посчастливилось их видеть). Наиболее яркие опубликованы на польском языке как вторая часть «Жизнеописания» Адольфа Янушкевича в Берлине только в 1875 году, уже после смерти автора. А в советское время их перевела на русский язык и опубликовала Фаина Стеклова в Алма–Ате. Казахский же перевод не так давно появился в Астане.
Первую же часть «Жизнеописания» перевоплотила по–белорусски жительница Дзержинска, прежнего Койданово, медик по образованию Ганна Судник–Матусэвич.
Путь в Ишим
А теперь вернемся к главному герою нашего повествования. Революционер, исследователь, переводчик и поэт Адольф Янушкевич родился 9 июня 1803 года в Несвижском замке. Как придворный человек его отец Михал значился на хорошем счету у Радзивиллов. Подсобрав денег, в 1821 году наконец–то Янушкевичи купили небольшое имение Дягильно. Отсюда Адольф направился на литературный факультет Виленского университета, где начал печатать стихи (первой стала сентиментальная «дума» под названием «Мелитон и Эвелина»), познакомился с Адамом Мицкевичем. Последний в своей поэме «Дзяды» списал с Янушкевича символический образ узника Адольфа, вещающего в тюрьме, что заключенных там филоматов и филаретов ждут «Сибирь, казематы да тюрьмы».
И пророчество сбылось, пусть не сразу, после поездки в Чехию, Саксонию и Италию, встреч с Гете, Лелевелем и Словацким. Во время восстания 1831 года Янушкевич получил в бою на Подолье (юг Украины) семь ранений, в беспамятстве упал с лошади и попал в плен. Во время допросов вел себя мужественно, повторял, что не жалеет о содеянном, действовал по убеждениям. Учитывая такую дерзость, а также руководящую роль Адольфа в повстанческой «Легии Литвы, Волыни, Подолии и Украины», царский суд приговорил его в Киеве сначала к смертной казни, а потом к пожизненной ссылке на поселение в Сибирь, конфискации имущества и лишению дворянских привилегий. Прочитав протоколы, Николай I запомнил фамилию гордого инсургента и, говорят, вплоть до смерти со злостью вычеркивал ее из списков, представляемых для помилования.
Ссылку Янушкевич первоначально отбывал в деревне Желяковка Ишимского уезда, потом в самом Ишиме и наконец в Омске. Старался найти земляков, обустроить свой быт, посадив плодовые деревья, искусно разбив огород, для чего использовал присланные из Дягильно семена неизвестных здесь раньше овощей. Единственной его радостью была переписка с родными и невестой Стефанией, стремившейся повторить подвиг декабристок, но потом все же получившей обратно обручальное кольцо. Всего в Дягильно поступило и сохранено там около 600 писем. Сначала преимущественно ностальгические, семейные по содержанию.
Но вот примерно с 1841 года, когда Янушкевичу разрешили переселиться в Омск, в письмах появляются и оптимистические нотки.
Янушкевич особенно оживился, приступил к работе в Пограничном управлении сибирских киргизов. Начались поездки с поручениями в «киргизские аулы», где в юртах жили честные, открытые, трудолюбивые и красивые люди, предки нынешних казахов. Иногда командировки продолжались несколько недель, сопровождались неожиданными приключениями, например спасением от степного пожара.