|
|
Однажды хан Сулеймен призвал к себе Ворону и Ежа и приказал им: — Ты, Ворона, облети весь мир и найди мне такую птицу, краше которой не поет ни одна другая птица на свете. Хочу, чтобы клетка с такой птицей висела над изголовьем моего ложа и что-бы птица эта своим чудесным пением извещала меня о наступлении нового дня.
А ты Еж, обшарь всю землю и найди самую мягкую, самую нежную вещь. Это мягкое должно лежать у моей подушки так, чтобы, проснувшись утром и обернувшись к клетке с певчей птицей, я прикоснулся бы щекой к нему и ощутил ласку и тепло его.
Сроку вам даю один день. Сказал так хан и занялся своими важными государственными делами. Во многих местах побывала Ворона, слышала пение многих птиц — и больших, и малых, и красивых, и некрасивых, и ночных, и дневных, таких, которые поют на утренней заре, и таких, которые поют на вечерней заре.
В одном саду она услышала даже трель соловья. Хорошо поет соловей, но что-то в его трели не понравилось Вороне.
Вот уже пришло время возвращаться к хану. С чем она предстанет перед ним, что скажет?
Совсем загоревала Ворона. Неужели придется ей расстаться с жизнью?
Ранним утром, до восхода солнца, вернулась Ворона в свое гнездо,усталая, печальная.
Голодные воронята встретили мать дружным радостным писком, и этот их писк показался Вороне приятнее и нежнее пения соловья и других певчих птиц.
— И зачем я далеко летала за певчими птицами? Вот они, в моем гнезде!— обрадовалась Ворона.— Голосистее их нет на свете!
Недолго думая, посадила Ворона в клетку своих воронят и повесила над изголовьем хана.
Еж обшарил всю землю в поисках самого мягкого и
нежного и усталый ни с чем возвращался в свою норку. Завидя отца, навстречу ему выбежали ежата. Он нежно ласкал их и думал о том, что во всем мире нет ничего мягче и нежнее его детенышей.
— Вот глупый, всю землю обошел напрасно. Нечего было ходить так далеко,— ругал себя Еж.
Не задумываясь, Еж собрал своих детей и поместил их на подушке спящего Сулеймена — мудрейшего из мудрых.
Настало утро. Воронята что есть мочи запищали, закаркали в своей клетке и разбудили хана. Хан обернулся в сторону клетки, но больно укололся о какие-то шипы. Тогда он поднял голову и увидел в клетке обыкновенных воронят. На подушке его удобно разместились ежата.
Разгневался Сулеймен. Приказал немедленно привести Ворону и Ежа и отсечь им головы.
— О хан!—взмолились виновные. — Прежде выслушай, что мы скажем, а потом уже делай с нами что хочешь.
Хан согласился, и Ворона с Ежом рассказали о своих поисках.
Задумался тогда Сулеймен и молвил:
— Каждому существу свое дитя кажется краше солнца, слаще меда, жарче огня и мягче пуха.
Еж и Ворона были помилованы.
|