|
|
После смерти отца Алдар-Косе простился с братьями и родичами и отправился в странствие по степи. Подтянув кушак, опираясь на палку, идет день, идет ночь, идет месяц, идет год. И вот привел его , путь к подножию неведомой горы. Как лежащий нар-великан, преградила гора дорогу. Снежная вершина вознеслась в облака, по отвесным склонам только голые скалы: не за что уцепиться копыту архара, не то что ступить человеку.
Призадумался Алдар-Косе, но тут же сказал себе:
— Нет невозможного для человека. Самое крепкое железо покорно молоту кузнеца. Если смелый не боится смерти, неужели его устрашит крутой подъем? Будь что будет! Я взойду на эту гору и переберусь через нее!..
Переночевал. Перезимовал. А по весне с песней принялся за дело: скалы долбил, ступени мастерил, шаг за шагом поднимался все выше и выше.
Настал день и час — Алдар-Косе, собрав последние силы, шагнул еще раз и — ступил обеими ногами на вершину. Бросил он взор вперед и, увидев прямо перед собой светлое солнце, вскрикнул от радости и упал без чувств на камни.
Долго лежал он неподвижно, а очнувшись, приоткрыл глаза,— и что же? Байгуз-птица сидит у него на груди, вертит головкой в разные стороны, видно, приняла человека за обломок скалы.
Схватил птицу Алдар-Косе, быстро связал ей крылья.
— Вот хорошо,— говорит,— ты еще, байгуз-птица, крепко мне пригодишься!—А у самого под малахаем уже сто мыслей, сто разных затей.
Посадив птицу на правое плечо, стал Алдар-Косе спускаться с кручи. Вот сходит он в долину, озирается вокруг: зеленые склоны, могучие ели, цветущие жайляу, прозрачный родник. А у родника стоит новая юрта, белая юрта, белее яйца, и над ней вьется дымок. Хорошо!.. Залюбовался Алдар.
«Друга это жилище или врага? Люди здесь обитают или страшные дяу? Зайти или пройти мимо? Не следует медлить и не нужно спешить»,— думал он.
Осторожно подкрался, заглянул в дверную щелку, видит: на богатом ковре сидят двое — мужчина и женщина, пьют пенный кумыс, лакомятся душистой колбасой, шепотом ведут о чем-то беседу.
«Э, да здесь, гляжу, пир идет! А где пир, там и гости. Войду!»—сказал про себя Алдар-Косе.
Прислушался. Мужчина говорит тихонько, наклоняясь к уху женщины:
— Вот-вот явится твой муж, нам нужно торопиться. Спрячь меня в сундук и запри на ключ. Мужа встреть поласковее, чтобы он не почуял дурного. Накорми его сытно, напои кумысом, постели постель помягче. А как он захрапит, открой сундук, я мигом прикончу старого скрягу. Богатство возьмем себе. Заживем по-байски!
— Апчхи! —чихнул Алдар-Косе.
Заговорщики в страхе вскочили с места и заметались по юрте. В мгновение мужчина забрался в сундук, а хозяйка заперла его там и спрятала ключ под косою.
«Все понятно»,— сказал себе Алдар и шагнул через порог.
Хозяйка глядела на него исподлобья с недоумением и злобой. А Алдар-Косе:
— Здравствуй, келин! Окажи милость, позволь усталому путнику отдохнуть у твоего очага.
— Шайтан тебя принес, непрошеный гость! Как ты меня напугал!
А Алдакен уже примостился на почетном месте, скрестив ноги, и улыбается во весь рот.
— Чему улыбаешься?-—спрашивает женщина. А сама думает: «У этого прохвоста что-то есть на уме...»
— Я улыбаюсь вот этой сабе с кумысом да вот тому блюду с колбасой,— умильно говорит Алдар.
— Ну так ешь и пей! Только поскорей проваливай! Когда говорят «ешь и пей», Алдар отлично слышит,
когда говорят «проваливай»,— он глухой. Подсел Алдарк черной сабе и к деревянному блюду, напился, наелся, сколько вместила утроба, и растянулся тут же на узорном ковре.
Видя, что странник не торопится в дорогу, женщина достала золотой и говорит:
— Вот тебе червонец, бродяга. Возьми И уходи вон!
Алдар-Косе, получив деньги, стал благодарить и кланяться, целый час, а может, больше кланялся и благодарил, а потом сказал:
— Прощай, хозяйка, ухожу, совсем ухожу, навсегда ухожу... Вот только покормлю в дальнюю дорогу свою волшебную птичку.
И пускает он на ковер птицу поклевать крошки пищи. Байгуз клюет, время течет, хозяйка злится, Алдакен усмехается.
|